Кентум сражался с Сатэм за важнейший центр, контролирующий путь из Причерноморья в Средиземноморье. В конечном итоге, победили ахейцы – троянцы впустили в свою осажденную столицу Илион деревянного коня… Спустя несколько тысяч лет наследники Энея – русские – также впустили врага в свои управляющие центры, приняв опасный дар
Скифия Фракийская
После вторжения сарматов и разгрома Скифии многие сколоты ринулись во Фракию. Страбон сообщает: «Множество людей из Малой Скифии переправлялось через Тирас и Истр и поселялось в той стране (Фракии). Значительная часть Фракии была также названа Малой Скифией, тем более, что фракийцы уступили пришельцам отчасти подчиняясь силе, отчасти из-за плохой земли, так как большая часть земли болотиста».
Фракия вовсе не была чужда скифо-славянам, с нею у них были тесные связи, уходящие корнями еще в Среднестоговскую и Ямную эпохи. Кстати, по «Иоакимовской летописи», Славен, брат Скифа, также первоначально двинулся во Фракию и Иллирию. Понятно, что там осталось много славян, перемешавшихся с местным населением, которое, в свою очередь, возникло в результате смешения среднестоговцев-завоевателей и местного балканского (кентумного) населения. При этом, основной поток славян позже двинулся на север, прокладывая маршруты будущих миграций, ведущих через Подунавье к Балтийскому морю, а там и на земли будущих великороссов – новгородцев, владимирцев, ярославцев – туда, где возникла Фатьяновская культура.
«Сказание о Славене и Русе» не случайно ведь отмечает сложный, извилистый путь миграций. Хотя, само собой, были и другие маршруты, более прямые. Между тем, русские летописи рисуют именно такую последовательность – сначала древнейшие славяне начала 2 тыс. до н. э. переселились во Фракию, а потом уже оказались на землях, где через три тысячи лет воцарятся Рюриковичи. В начале этого великого движения Славен и Скиф «имея многие войны на востоце, идоша к западу, многи земли о черном море и Дунае покориша…» Потом «Славен князь, оставя во Фракии и Иллирии на вскрай моря и по Дунаеви сына Бастарна, иде к полуносчи и град великий созда, во имя свое Славенск нарече».
Страбон упоминает про силу, которой подчинились фракийцы. Однако, он же признает, что не все сводилось к насилию. Наверное, часть фракийцев была против приема беженцев, но другая часть могла быть обрадована тем, что отдельные их территории осваиваются союзниками-сколотами.
А в том, что «беженцами» были именно сколоты, сомневаться не приходится. Это следует из описания задунайских земель, которое сделал Плиний: «Фракия с одной стороны начинается от берега Понта, где впадает в него Истр (Дунай). В этой части прекраснейшие города: основанный милетянами Истрополь, Томы, Каллатия (прежде называвшаяся Кербатирой). Здесь же лежали Гераклея и Бизона, поглощенная разверзшейся землей. Теперь остается Дионисополь, прежде называвшийся Круном. Здесь течет река Зира. Всю эту область занимали скифы, называемые пахарями. У них были города: Афродисиада, Либист, Зигера, Рокобы, Эвмения, Парфонополь и Герания».
После жуткого разгрома скифы, которые «прежде питались хлебом и занимались земледелием, жили в домах и имели города», начали усиленно заниматься скотоводством. По объяснению Арриана, делали они это для того, чтобы стать более мобильными и подвижными.
Конечно, во многих переселенцах жила мечта вернуться обратно – к родному Днепру-Борисфену. И очень скоро она стала реальностью – в начале нашей эры из Фракии накатывается волна реэмиграции, которая захватила и многих «автахтонов». «Фракийцы» заселяют земли бывшей Сколотии, возрождая ее земледелие и городское хозяйство. Так, античный автор Птолемей (2 в. н. э.) помещает на Днепре сразу шесть городов: Азагарий, Амадока, Сар, Серим, Метрополь и Ольвию (Борисфен). «Фракийский след» здесь очевиден — название города Амадока. Античные источники сообщают о фракийском царе Амадоке Первом, который правил Одрисской державой в 410-390 годах.
Историк В. Щербаков связывает возникновение знаменитой Черняховской культуры 2-4 вв. н. э., которая охватывает и Приднепровье, с фракийским влиянием. Он отмечает появление в 1 в. н. э. настоящих россыпей римских монет, которые археологи находят на обширных территориях, простирающихся до Днепра. Местное население в тот период не было в состоянии вести столь мощную торговлю. Получается, что «монеты же находят объяснение как факт массового переселения на эти земли фракийцев с территорий, подвластных Риму, то есть из ближайших провинций: Дакии, Фракии, Мезии. («Века Трояновы»)
Воистину, В. Щербаков провел огромную работу по сравнительному изучению славянских и фракийских имен: «Вот лишь некоторые из… параллелей: Astius — Осташ, Остик. Biarta — Бердо, Вереда, Варадат, Варета. Bessula — Вислой. Burtzi — Борсч, Бортко, Борщ. Buris — Борко, Бор. Brigo — Брайко (распространенное славянское имя!), Брейко, Брех (летописное имя). Brais — Брашко. Bisa — Буса, Буцко. Bessa — Бес, Беско. Bassus — Васс, Васой. Vrigo — Верига (распространенное славянское имя). Auluzanus — Галуза. Durze — Дружина (переосмысленное имя), Didil — Дидим, Дедило. Doles — Долаш. Dines — Тинец, Тинко. Tutius — Туча, Тучко (Михайло Туча — новгородский посадник, 1456 г.). Mis — Мисура, Mettus — Митус, Митуса (летописное имя). Muca — Мука (Янка Мука — нежинский мещанин, Ивашко Мука — крестьянин и др.). Mucasis — — Мукосея, Мукосей (переосмысленное на славянский лад имя), Мокосея (Иосиф Мокосея Баковецкий — епископ Владимирский, 1633 г.). Purus — Паруска, Парус. Sipo — Сипа. Surus — Сирош. Suarithus — Сирич. Scorus — Скора, Скорина, Скорец, Скорына, Скорята. Suarithens — Сорочно. Sudius — Судило (летописное имя), Судислав (летописное имя), Судимир (летописное имя), Судеч и др. Seuthens — Сеченой. Serrus — Серой, Серко (очень распространенное имя), Сера, Серик. Traex — Тарах. Tarsa — Торуса (очень распространенное имя). («Века Трояновы»).
Исходя из накопленный богатейшей фактуры, В. Щербаков считал возможным говорить о фракийском происхождении Руси. Причем самих русов он считал потомками одрисов–фракийцев (имя звучало как «одрусае»).
Безусловно, это была волна миграции одной из ветвей русов, к которой, впрочем, не стоит сводить всю историю возникновения Днепровской (Киевской) Руси. Древнейшие славяне жили во Фракии еще с незапамятных времен. Именно туда, как уже было отмечено, устремились земледельцы-сколоты (они же – борисфениты-днепряне), стараясь спастись от страшного сарматского нашествия. В результате, сама Фракия стала именоваться Малой Скифией.
В дальнейшем же сколоты-эмигранты устремились обратно, в район Приднепровья. Они-то и основывают новые города на Днепре, возрождая Сколотию. Одним из таких городов был Амадока, который, согласно Птолемею, размещался на широте современного Киева. (56њ — 50њ 30′). Очевидно, что сам Киев и возник где-то в начале нашей эры (если не считать , нынешней его южной окраины). Само название могло появиться гораздо позднее, но город, что очевидно следует из расположения Амадока, возник не позднее того, как Птолемей написал свой труд.
Как очевидно, фракийское влияние нельзя недооценивать. Но что понимать под «фракийцами»? Этот вопрос нужно прояснить. «Проблему фракийцев» серьезно затронул еще С. Лесной в своем исследовании «Русь, откуда ты?». Он обратил внимание на некоторую несообразность – многочисленный народ как бы исчез с географический карты Балкан. Везде решительно преобладает славянский элемент, при этом сами славяне считаются завоевателями, пришедшими на Балканы в позднейшее время. Но так ли это?
«В пользу теории пребывания славян на Балканах издревле говорят, прежде всего, географические названия — большинство их славянские, — отмечает С. Лесной. — Это могло случиться двумя путями: либо славяне заняли совершенно пустые земли и вынуждены были давать рекам, ручьям, горам, лесам, урочищам, развалинам жилья свои собственные названия, либо те существуют издревле. Если мы примем господствующую теорию о проникновении славян на Балканы только с VI в., мы столкнёмся с фактом, что славяне явились не на голое место, целые десятилетия они занимались лишь походами на южный берег Дуная с целью грабежа. Значит, были и местные географические названия, и население. Никогда и никто в истории не переименовывал мелких географических «объектов». Победители поступали так лишь с самыми значительными пунктами, коих могли быть самое большее десятки, сотни же и тысячи мелких местных названий продолжали оставаться. Мы можем найти отчётливые следы турок, греков и других в географических названиях на Балканах. Но славянские явственно преобладают. Многие из них, естественно, изменили слегка свою фонетику согласно правилам языка победителей, славянская же основа их проглядывает совершенно вразумительно. То же самое мы наблюдаем и в Средней Европе, где славянскими названиями пестрит вся Германия. Но здесь процесс германизации славян известен нам совершенно достоверно».
Эти рассуждения отличаются железной логикой. И С. Лесной здесь не одинок, не состыковки официальных доктрин поражают многих исследователей. Историк Я. Бутаков вопрошает: «Где…дако-фракийская гидронимика? Следы проживания народа навсегда остаются в гидронимике той местности, где он обитал. Некоторые ученые уже давно обратили внимание на то, что в балканских странах нет ни одной речушки, название которой нельзя было бы перевести с живых языков. На почти сплошь славянском фоне территории встречаются названия албанские (иллирийские), греческие, тюркские, даже индоарийские (напр., Янтра), а вот «дако-фракийских» – как говорится, днем с огнем… Наибольшее многообразие славянских названий наблюдается именно там, где располагалась Дакия в нынешней Румынии. Собственно говоря, румынских названий там попросту нет, зато в изобилии представлены Быстрицы, Речицы, Беловоды, Черноводы, Студеницы, Глубокие… А имена дакских вождей, известные нам из античных источников? Только глухой не может слышать в них славянских корней: Буревища, Дикивал… Дакия была заселена ветеранами победоносных легионов, ассимилировавшими оставшееся после погрома немногочисленное население. Румыны изначально – просто потомки римских колонистов и славянок, а отнюдь не мифические «романизованные дако-фракийцы». («Князь Троян «Слова о полку Игореве – правитель славянской древности»)
Возникает соблазн объявить, что никаких фракийцев, собственно говоря, и не было, а были славяне, которых просто обозвали фракийцами античные авторы. Однако, вряд ли стоило бы торопиться со столь поспешными выводами. Дако-фракийцы могли быть народом, изрядно смешанным со славянами. Причем, сама этническая ситуация должна была меняться – и весьма радикально.
Для прояснения этого вопроса необходимо задуматься над самим этнонимом – «фракийцы». Он вовсе не является самоназванием – так же, как не были самоназванием этнонимы «скифы» (для славян), «пруссы» и «балты». Просто эти имена устоялись в исторической науке, вот их и употребляют везде и по всякому соответствующему поводу. Не приведи Геродот (один раз!) самоназвание сколотов – и мы бы не знали, как именовали сами себя днепряне-борисфениты. Точно также – один раз было приведено самоназвание фракийцев. Иосиф Флавий сообщает нам о том, что они называли себя тирасийцам, и производил их род от Тираса – седьмого сына Иапета (Яфета), считающегося общим прародителем всех индоевропейцев.
Исследователь В. Снисаренко отмечает наличие некоего индоевропейского сочетания «tir», которое «имело, по-видимому, два значения – быстрый (город Тиритака на Боспоре означает, например, быстрое течение) и жить, селиться (город Тир – это поселение)». («Третий пояс мудрости»)
Весьма большую ценность имеет его указание на имя боспорской царицы Тиргатао, которую он сближает с Таргитаем — в контексте рассуждения об основе «tir». В плане мифологии Таргитай связывается со Сварогом, но в плане этногенетическом его следует связывать с киммерийцами, которые владели Скифией прежде славян. Таким образом, Колаксай (Солнце-Царь) выступает как преемник и продолжатель дела «раннескифских», киммерийских царей.
В. Снисаренко связывает основу «тир» («тар», «тур») еще и с турсами – великанами скандинавской мифологии. Они же, как известно, была врагами богов – асов и ванов. Боги эти, правда, и сами враждовали на первых порах, однако, потом всё-таки объединились. И тут не помешало бы вспомнить о том, что скандинавы в («Саге об Инглингах») выводили асов из страны, расположенной где-то восточнее Дона (Танаксвиля) — именно там был их город Асгард. При этом эту группу богов часто отождествляют с иранцами-ясами (языгами) – народом скифского корня.
В то же время в богах-ванах видят древнейших славян-венедов, живущих к западу от Асгарда. Можно предположить, что скандинавская традиция донесла до нас мифологизированную историю первоначальной вражды и последующего единения иранцев-скифов и славян-сколотов. Турсы же были иным народом, обладавших более древней государственно-политической традицией, поэтому их и отождествляли с хтоническими великанами. Очевидно, речь должна идти о киммерийцах, которые доминировали в Скифии во 2 тыс. до н. э.
Изгои Киммерии
А ведь Тирасом как раз называли реку Днестр (отсюда и город Тирасполь). Именно с ней был связан исход киммерийцев – «ранних» скифов, подвергшихся атакам скифов «поздних» — сколотов и саков. Вот что сообщает Геродот: «При нашествии скифов киммерийцы стали держать совет, так как войско наступало большое, и мнения у них разделились. Обе стороны были упорны, но лучшим было предложение царей. По мнению народа, следовало покинуть страну, а не подвергаться опасности, оставаясь лицом к лицу с многочисленным врагом. А по мнению царей, следовало сражаться за страну с вторгающимися. И народ не хотел подчиниться, и цари не хотели послушаться народа. Первые советовали уйти, отдав без боя страну вторгающимся. Цари же, подумав о том, сколько хорошего они здесь испытали и сколько возможных несчастий постигнет их, изгнанных из отечества, решили умереть и покоиться в своей стране, но не бежать вместе с народом. Когда же они приняли это решение, то, разделившись на две равные части, стали сражаться друг с другом. И всех их, погибших от руки друг друга, народ киммерийцев похоронил у реки Тираса, и могила их еще и теперь видна. Похоронив их, народ, таким образом, покинул страну…».
Но ушли далеко не все киммерийцы. «…На окраинах, смежных со степью, сохраняются традиции доскифского времени, — пишет А. Г. Кузьмин. – В Крыму, в Приазовье – это очевидно, тавры и родственные племена… Тавры, возможно, один из компонентов киммерийцев или родственное им племя. Но они, видимо, сохраняли особое положение в киммерийском объединении и остались на своих местах». («Начало Руси»)
Итак, киммерийцы связываются с Тирасом – возможно, что где-то в его районе находился центр Киммерии. При этом этноним «тирасийцы» был еще и самоназванием фракийцев. То есть, речь явно идёт об одном и том же народе. «Еще М. И. Ростовцев, а в недавнее время О . Н . Трубачев указали на факты, свидетельствующие о близости киммерийских языков фракийским, — пишет А. Кузьмин. — Речь идет прежде всего об именах фракийского облика в династии боспорских царей, т.е. на территории, признаваемой безусловно киммерийской… В греческих источниках киммерийцев непосредственно смешивали с фракийцами. М. И. Ростовцев указал и на другой ряд культурных и языковых связей киммерийцев: «…с великим алародийским (так назывался кавказско-хеттский этнический ствол. – А.К.) культурным миром». («Начало Руси»)
«Тирасийцы» и «тавры» — как очевидно, некоторая этимологическая близость здесь присутствует. И она станет еще более очевидной, если рассматривать этническую традицию Северного Причерноморья во всей ее целостности, имея в виду и поздние времена. Константин Философ в речи на диспуте в Венеции (867 год) говорил о неких «тоурси» (вот они и «турсы!»), расположенных между аварами и хазарами. Академик О. Трубачев делает по этому поводу следующее умозаключение: «Это несколько темное имя иногда пытались… заменить на другое, более «понятное»; так появилось чтение «турки» в русском переводе паннонских житий… Отдав предпочтение консервации… мы получим возможность опереться в своих дальнейших рассуждениях именно на реальное написание слова: Тоурси, Тоурсии… Тоуръси». («К истокам Руси»)
Этот народ связывается им с таврами. А с известной долей осторожности можно предположить, что имя тиверцев — одного из восточнославянских образований, произошло именно от тавров. От них же (точнее, их потомков, принявших участие в разного рода миграциях) могло произойти и названия города Тверь. Любопытно, что в Тверской области есть город Кимры, что сразу напоминает о киммерийцах.
Существует мнение, согласно которому тавры «возможно, один из компонентов киммерийцев или родственное им племя». (А. Кузьмин. «Начало Руси»). Действительно, тавры обитали в Крыму (Таврика), а Крым неразрывно связан с деятельностью киммерийцев – достаточно вспомнить наименование Керченского пролива – «Боспор Киммерийский».
Поскольку имя тавров созвучно греческому слову «tauros» («бык»), то некоторые исследователи склонны приписывать данному этнониму греческое же происхождение. Безусловно, искать надо именно в «бычьем» направлении – тем более, если учесть, что тавры были скотоводами, и быки играли в их жизни ведущую роль. А вот с «греческими истоками», без которых кое-кто, похоже, и жить не может, выходит большая натяжка. Судя по всему, интересующее нас слово «тавр» имеет глубинные индоевропейские истоки. Так, в латинском языке слово «tayros» означает «бык», то же самое означает и ирландское «tarb». И тавры заимствовали свое имя не от греков, но от общих с ними предков — древнейших праиндоевропейцев.
Академическая наука, вообще, очень любит говорить о языковых заимствованиях. Причем так получается, что заимствуют «дикие» скифы – от «распиаренных» цивилизаций. О славянах же и говорить нечего — добрую половину славянских богов выводят либо от индоиранцев, либо от скандинавов, либо от финно-угров. Логика здесь примерно такая – если у индоариев есть Сварга, то Сварог – это индоарийское божество. И так далее, и тому подобное. Тот факт, что у нас общие арийские истоки, и что славянский язык – один из самых архаичных, в расчет не берется. Что характерно, от славян никто ничего не заимствует, заимствуют только они. И это есть отражение давнишнего нашего западничества, которое основано на заимствовании всего и вся у «передовых» Европы и США. Академическая наука прямо-таки насыщена этим западничеством – отсюда и приписывание нашим предкам этой самой тяги к заимствованию.
Между тем, берут от самих славян – и не мало. Весьма примечательная, в данном плане, история произошла со скифским богом Гойтосиром, имя которого великолепно этимологизируется на славянской почве: «В славянских языках « гойный » означает « изобильный », — сообщает. Б. Рыбаков. — «Гоити» — «живить» (отсюда «изгой» — исключенный из жизни). «Гоило» переводится как фаллос и поэтому выражение русских былин «гой еси, добрый молодец» означает примерно: «vir in рlenis рotentia». Весь комплекс слов с корнем «гой» связан с понятиями жизненности, жизненной силы и того, что является выражением и олицетворением этой силы…»
Академик сближает слово «Гойтосир» с именем западнославянского бога Херовита и восточнославянского бога Ярилы. Однако, есть и другие, очень странные (мягко говоря) трактовки: «В. И. Абаев объясняет имя Гойтосира из иранского , но для этого ему пришлось заменить букву тау гаммой и тогда получился «Могучий Вайю», родственный славянскому Вию. Данных для этого нет». («Язычество Древней Руси») Впрочем, у славян «крадут» не только божества, но и целые народы, о чем еще будет обстоятельный разговор.
Но вернемся к тирасийцам-таврам-тоурси. Здесь необходимо обратить внимание на то, что в 1 тыс. до н. э. Малой Азии обитал народ треров, который действовал заодно с киммерийцами. Опять-таки – налицо созвучие. Причем ниточки отсюда надо тянуть намного раньше – во времена Великой Трои. И здесь снова помогут скандинавы — Снорри Стурулсон в «Младшей Эдде» отождествляет скандинавского бога Тора и троянского героя Трора. При этом он выводит самого Тора именно из Фракии. Троя-Тор-Трор и тирасийцы-тавры-тоурси-треры – здесь связь становится еще более прочной. И не случайно, что Троя отождествляется с Асгардом.
Любопытно, что Тор-Трор был как бы «главным» по борьбе с великанами-турсами, чье имя выше как раз и связывалось с киммеро-фракийцами. Казалось бы, парадокс, но вот какое дело – Снорри Стурулсон резко выделяет Тора на фоне других героев, сообщая, что он намного старше Одина и других. И это может указывать на то, что Тор выступает как представитель киммерийской традиции, перешедшей на сторону асов и ванов. Троя представляла собой федерацию разных этнополитических образований, в которой принимали участие и венеты (ваны).
Европа как Венетия
Кроме того, нельзя пройти и мимо народа тевкров (ср. «тев» — «тав»), чьим прародителем греки считали Дардана. А троянский народ дарданов возглавлял легендарный Эней, чье имя, как уже отмечалось, связывается с этнонимом «энет-венет». Вот так замыкается еще одна цепочка, и фракийцы выводят на славян (как, впрочем, и наоборот).
Страбон сообщает о том, что венеты переселяются или вместе с фракийцами, или вместе с киммерийцами. Очевидно, это указание на мощнейшие миграционные потоки древности, радикально изменившие всю этническую картину Европы. Они породили две мощнейшие культуры – Курганных захоронений (ККЗ) и Полей погребальных урн (КППУ). Первая занимала в 15-13 вв. до н. э. огромные земли от Альпийский гор до Балтийского моря, и от Германии до Чехословакии. Археологи считают, что неким ее вариантом была Тшинецкая культура, которую, связывают с древнейшими славянами. Однако, с Тшинецкой культурой связывают и Комаровскую – в некоторых районах они просто сливаются друг с другом. Поэтому, можно говорить о единой Тщинецко-Комаровской культуре (ТКК), о которой уже было сказано выше, и которая занимала земли от Одера до Днепра. И вряд ли можно говорить о том, что эта обширная культура произошла от ККЗ – тем, более, что обе они возникли в одно и то же время – приблизительно в 1450 г. до н. э. Скорее, имеет смысл признать наличие единой праславянской общности, занимавшей территории двух (или, если все-таки разделять ТКК — двух) культур. Это было время образования мощных славянских этнополитических союзов, ставшее возможным благодаря победе фракийцев (культура Валиковой керамики), которые сокрушили скифов — носителей Катакомбной культуры. Очевидно, что фракийцы приняли участие в этом процессе – как союзники славян. Не подлежит сомнению и смешение первых и вторых, поэтому ККЗ и ТКК являются не только славянскими, но и многоэтническими (как, впрочем, и другие культуры). Конечно, не остались в стороне от этого процесса и некоторые ранние скифы – ямцы и катакомбники.
Однако, славянам и их союзникам вскоре пришлось столкнуться с нашествием носителей Срубной культуры, которые в 14 в. до н. э. нанесли им сокрушительное поражение, восстановив «ямно-катакомбную», «иранскую» гегемонию. Понятно, что это не могло не вызвать мощной волны миграций на Запад. Выше отмечалось, что в срубный период, в могилах Левобережного Приднепровья (предположительно, славянских) находят лишь захоронения мирных людей. Получается, что кшатрийский элемент был отчасти уничтожен, а отчасти мигрировал в западном направлении, вместе с частью местного населения (славянами, фракийцами и т. д.). Именно эта миграция и стала толчком образования КППУ (13-7 вв. до н. э), которая была продолжением ККЗ. Новая культура, вообще, распространилась на всю Европу – от Дуная до Пиренеев и Северного моря. Носители КППУ достигли даже Британии. Причём, «это было не простое расселение; «расселяться» на своей территории никто никогда не позволял. Неудивительно, что среди археологических находок новой культуры «в этот период бросается в глаза количество оружия и особенно мечей»! Носители культурной общности «полей погребальных урн» и были венеты, которых несколько веков позднее античные источники застают на тех местах, где их продвижение обнаруживает археология». («Евразийская империя скифов»)
Действительно, в 1 тыс. до н. э. энеты-венеты-венеды уже заселяли всю Европу. Их локализуют в Италии, Галлии и даже в Британии, где на севере Валлийского полуострова находилось поселение Венедот (Venedot). Римляне знали в Британии «землю венетов» — Виндоланд (Vindolanda, ныне Честерхолм). Географические названия на севере Европы, содержащие корни «вен», «венд», сохранились до наших дней. Таковы, например, нидерландский город Венло (Venlo) и скандинавский Вендсиссель (Vendsyssel).
Геродот повествует о венетах, живущих в Иллирике по нижнему течению Дуная. А в верховьях этой великой руки обитали винделики. На территории современных Австрии и Словении существовала страна Норик (иначе – Винделика), в которой жили венеты. Нужно также вспомнить и название столицы Австрии – Вены, которое произошло от венетов. В древности этот город именовался Виндебоной. А Помпоний Мела именовал нынешнее Боденское озеро (на границе Германии, Швейцарии и Австрии) Venetus lacus, то есть «Озером венетов».
В какой-то период времени Европа была, по преимуществу, венетской, ибо венеты жили практически повсеместно. Снорри Стурулсон в «Круге земном» утверждает, что Танаксвиль (Дон) разделяет части света. К востоку от него находится Азия, а к западу – земля, которую «некоторые называют Европой, а некоторые Энеей». Любопытно сопоставить всё это с данными Прокопия Кесарийского, утверждавшего, что славян зовут «спорами», то есть «рассеянными». В самом деле, наши далекие предки — венеты — были «рассеяны» на огромных пространствах от Дона до Атлантики.
Жили они и в Малой Азии, где входили в состав мощной Троянской федерации. Троя, как известно, противостояла ахейцам, что вылилось в грандиозную войну, имевшую характер мировой. Во время этого крупномасштабного столкновения восточные индоевропейцы – арии (киммерийцы, славяне и т. д.) – сошлись с индоевропейцами западными, ядро коих составляли греки. Кентум сражался с Сатэм за важнейший центр, контролирующий путь из Причерноморья в Средиземноморье. В конечном итоге, победили ахейцы – причем, если верить мифам, благодаря своему коварству. Троянцы впустили в свою осажденную столицу Илион деревянного коня, в котором сидели враги. Получается очень символично – спустя несколько тысяч лет наследники Энея – русские – также впустили врага в свои управляющие центры, приняв опасный дар – западный либерализм и западный марксизм. Символично и то, что именно в малой Азии, на арийско-троянских землях возникла Ромейская (Византийская), которая считалась центром вселенского Православия. Ее духовно-политическое первенство долгое время признавали франкские императоры из династии Меровингов, которые также, как и Рюриковичи, вели свой род от древних троянских царей. (Подр. См. В. Карпец. «Русь, которая правила миром»)
Кстати сказать, символизм коня снова выводит на тему венедов. Троя всегда была славна своими замечательными лошадьми, за которыми приезжали торговцев из разных стран. Из-за коней на нее даже устраивались набеги. «Илиада» называла троянцев «hippodamoi», т. е. «укротители лошадей». Согласно легендам троянский царь Дардан владел табуном великолепных лошадей. Причем их происхождение вели от северного ветра Борея, что сразу же заставляет вспомнить о гиперборейской Скифии, о борисфенитах-борусках-пруссах, о полярных полянах. А ведь пристрастие к лошадям было присуще венетам-славянам. Страбон даже приводил его в доказательство тождества венетов адриатических и малоазийских. Безусловно, за всем этим стоял некий культ коня. (К слову сказать, белому коню Свентовита поклонялись балтийские славяне-венеты.) И за легендой о Троянском коне может стоять некое иносказание. Троянцам «импортировали» какой-то «конский культ», который содержал смыслы, искажающие его изначальную суть.
Продолжение следует
Александр
Елисеев
16 мая 2012 г.
