Царевна-Змея

Часть 1. Цветной бульвар

Москва-Сатурн

Про семь московских мест силы и о своих контактах с тонким миром Москвы написал Владимир Сорокин. Он накропал про Красные Ворота, ВДНХ, МГУ, Капотню, Ваганьковское кладбище, ещё про что-то. Какие-то выводы сделал постмодернистский сынок господина Гиляровского. Ну а для меня все тонкие, субтильные места Москвы, так или иначе связанные с миром души, окрашены в тысячи оттенков чёрного цвета. Город- noir . Город, в котором Есенин написал Чёрного человека, предугадав его нынешний колор. Потому что во времена Есенина, город, конечно же, не был таким. Он был сильным, но не чёрным. Сегодня Чёрный человек изображен на станции Сретенский бульвар. Там он на кровать мою, на поезд мой садится. Раньше в детстве я бы, наверное, его испугался. Сегодня я готов взять Чёрного человека под руку и прогуляться с ним по бульварам, по оскоплённым московским бульварам.

Долго я не чувствовал резонанса с этим геополитическим городом. Может быть, потому что приехал сюда из такого же солнечного города, но иной масти. Сила притяжения такая же, как в Риме, как в Казани. Энергетика сходная – оттенки другие. Ах, это Чёрное Солнце! Ахроматическая Москва! Траурный многомиллиардный лимузин-катафалк Сальвадора Дали – это моя Москва! Графитовая сигара дирижабля, валяющаяся в угро-финнском болоте – это моя Москва! Подземное солёное море, бьющееся на глубине двух вёрст под Тверской улицей, дарящее городу незабываемый подземный бриз – это Моя Москва! И самое главное чудо,   чёрная жемчужина, гагатовая змея, всевластная хозяйка – подземная невидимая река Неглинная. Слепая Нагайна — Царица Москвы!

Каин 

Тайными каналами плывут по ней московские нечистоты. В её чёрнобожественном устье грузинский маньяк Церетели установил чёрно-магические фигурки. Так в своё время Джек-Потрошитель в Лондоне раскладывал трупы специальным геометрическим образом, готовя Бурю Равноденствий и Новый Эон Гора. Вот чем занимается Церетели. Вот чем занимался Лужков.

Когда маленький мэр ещё примеривался к должности вельможного градоначальника, его инициатическим именем в среде гильдии чиновников было ГлавАрбуз. Что-то красное. Сейчас его за глаза именуют «Кац». Кац от слова Кали, Калина, Каин, Кронос. Мэр-Сатурн. Сумасшедший поэт Лимонов написал в одном из своих оригинальных творений: «Я готов молиться фотоснимкам планеты Сатурн». Этот старейший бог (тот, кому стал молиться безумный Эдичка) не замедлил подать на писателя в собственный суд, выиграть процесс, пустить его по миру, отдать литератора на поток и разграбление. Потому что это Сатурн, он не может поступать по-другому. Он медленно превращает Москву в самое лучшее кладбище на планете. В свите его, помимо Зураба Потрошителя ворочается магический кореец Цой. Из тревожных источников известно, что он спит в собственной ванной, модерируя призраки и тела сновидений в сложный калейдоскопический ряд сотрудников московской Мэри. Чёрт, мэрии.

Главной операцией века, призванной осуществить переход к эону Гора и окончательному закреплению статуса Москвы, как Чёрного Солнца России в новом психоделическом порядке стала подлейшая и точнейшая спецоперация по подмене гостиницы «Москва». Эта шайка решила, что сменить онтологический статус Москвы возможно только одним способом – зачеркнуть её Имя — и написать его заново! (О том, что дома и дворцы могут быть подписями мы узнали недавно благодаря архитектурному гению Захи Хадид, спроектировавшей в Баку роскошные хоромы в виде подписи Гейдара Алиева).

Была проведена безупречная хирургическо-архитектурная теургия по демонтажу солнечной «Москвы» из эпохи Культуры-2, и, якобы строительству, якобы той же самой «Москвы» по тому же проекту того же самого академика Щусева. Но тот, кто знает, тот понимает, сказал бы Каждан и оказался бы как всегда прав. Они построили Чёрную Москву им. Джека-Потрошителя. А незримая Неглиная течёт под чёрной Москвой, как фата ослепительной красоты вдовы. Ах, Неглиная, моя Чёрная королева!

Юра Никулин из Ада

Однажды я пришёл с дочкой в Цирк на Цветном бульваре. Ох, как же я об этом сразу пожалел. Да так, что заболели зубы, да так, что зарябило в глазах. На входе в цирк всем детям раздавали электрические рога. Маленькие хорошенькие бесовские рожки, которые переливаются красненьким. Дочка не взяла, но и не расстроилась от их вида, а меня прям передёрнуло. Ай-ай! Когда зашли и присели на одно из зрительских сатурновых колец, опоясывающих цирковую арену, да выключили свет, ай, что за зрелище! Лучше бы я, в конце концов, застрелился ещё в 1994 году. Была же возможность! Никогда такого не повторится!

Так вот, вокруг арены, как в кругах дантовского ада в кромешной тьме сидело пятьсот бесенят с полыхающими рогами и штук двести матёрых взрослых чертей! Не то, чтобы я робкого десятка, но приуныл ваш покорный слуга весьма основательно. Дальше пошло как по маслу. Под классические семь сорок на арену, освещённую прыгающими прожекторами (бледно-жёлтыми, как огни святого Эльма) выкатился блестящий цирковой катафалк. В нём ехал сверкающий гроб, а в гробу лежал никто иной, как хозяин цирка покойный клоун – Юрий Никулин из Ада.

Вокруг гроба суетились адские звери и мертвецки пьяные скоморохи. Вот на гроб залезли семь обезьян в ермолках и под мексиканские и еврейские мотивы стали отплясывать на гробу сатанинскую чечётку. Причём дрессировщик всё норовил стегануть малышек плетью, но бестии очень ловко подпрыгивали. Потом привалили ещё лилипуты и начали водить хоровод вокруг своего поскучневшего мёртвого короля. Дьявольский голос заревел в микрофон: «вас приветствует председатель правительства Москвы Юрий Лужков»!

Ледяные фары устремились на раскланивающегося Властелина московских колец, на Мэра-Сатурна. Я думал, что у меня остановится сердце. Дети с рогами радостно визжали, взрослые мычали, лазерное шоу прожигало глазные сетчатки. Меня волновало только одно: встанет Юра Никулин, покажет на меня пальцем (и тогда все дети, клоуны, чиновники и обезьяны на меня и дочку набросятся) или на этот раз пронесёт. Тогда я вспомнил, что под цирком протекает Чёрная Река и обратился к Неглинной напрямую, минуя всю эту нечисть. Река приняла мой призыв благосклонно и назначила мне свидание на одном из своих поворотов.

Так я вышел из этого цирка, вырвав из шевелюры первые седые волосы. Так отчаянный старик Гиляровский выбирался из притонов на Цветном бульваре, не попробовав окаянной малиновки – он тоже обещал Реке встретиться в другом месте при иных обстоятельствах.

Москва Семи Планет  (Семь Холмов просыпаются)

Как человек благородный я не мог не выполнить данное Чёрной Королеве Москвы обещание и повстречался в ней в неком круге между старым и новым коллектором Неглинной: на улице Неглинной, Петровке, Охотном ряду. Я предложил Реке военный союз и от имени нашего странного ордена Пресвитера Иоанна дал Реке серьёзные обещания. Уж покруче тех, что дают этой Королевской Кобре её толстые безумные клевреты из мэрии. Этот бывший ГлавАрбуз, сладкий карла Бартлет Грин – градоначальник без ступней. Я обещал освободить Реку, скованную ещё Екатериной (согнувшей русский народ в бараний рог во время восстания Емельяна Пугачёва). Екатерина оскопила Москву, уничтожив стены Белого города. Она закатала русское бессознательное под землю, как светлейшую Неглиную. Она превратила Белую Королеву в Чёрную Вдову, Княжну в Свинопаску. Там, внизу славная и жеманная хохотушка-Москва стала пакостной ведьмой. Там русская структура мутировала в безобразные и бессмысленные помойные воды. Неглиная – образ России.

Я нашёл её здесь, мою Королеву, мою Москву. Такой, какая она есть, в самом неприглядном виде, в образе смоляного Солнца. Настоящую угорскую Золотую Бабу, закопанную на кладбище Русского Духа, под самыми омерзительными могилами. И тогда пришло наше понимание, и разгорелась наша взаимная симпатия. Сначала Река ударила в меня тысячекубовой дозой запредельного темнейшего героина. Я едва устоял на ногах, но, теряя сознание, всеми фибрами души узрел то, что было дальше: золотые серьги и хрустальное колечко Василисы Прекрасной. Она обронила их в Неглинную тысячу лет назад, когда Иван-Царевич катал её до Самотёки на Сером Волке. Из-за дурманящей чёрной плиты и густейшей заварочной пелены проступило незримое, как энергии отцов-исихастов, Золотое Сердце Москвы. То, о котором, шепча и сбиваясь, поведал мне, как о чём-то небывалом, похожий на старого коричневого слона, заслуженный московский диггер.

Я читал книжки из библиотеки Ивана Грозного на сарматском руническом языке и пел молитвы татарских кочевников-несториан по неизвестным древнерусским крюкам. Опираясь на Рог Единорога я пошагал по сияющей на Солнце чистейшей Неглиной вверх по Реке, гуляя и вдыхая наполненный пчёлами воздух. На ошейнике я вёл маленького Льва, который дурашливо ловил пчёл и летающих обезьянок. Я увидел Райскую Москву Древлего Дня. Москву Семи Планет. Ровно такой, по запечатленному эскизу, я организую её в будущем веце. Потому что в союзе с Чёрной Королевой Москвы евразийцы осуществят финальную Скифскую Революцию.

Неглинная нашептала

Да, кстати Неглинная сказала, что Кацу осталось не так много. Но, в конце концов, он то и не виноват. Это она подкупила вас, Злая и подлая оборванная старуха. Так говорил Емельян Пугачёв на следствии. Виноват только тот, кто загнал душу русского народа в катакомбы. Приравнял наше любимое кладбище к нашим же соборам, рекам и роддомам. Объявил Россию тотальным погостом и сотни лет заставлял говорящих разговаривать на немом языке. Лужков, кончай строить. Москву не унесёшь в могилу. Это тебе скажет там твой друг Юра Никулин из Ада. Всё равно всё будет по-другому и скоро всё изменится. Потому что наша цель дать русскому народу волю, а Неглинной свободу. Это будет иная Москва. В ней будет место всем семи планетам, даже твоей самой дальней и тяжёлой. На кладбище московских чиновников мы связём все скульптуры Церетели.

Этот текст должен был выйти в 2009 году. Но не одна газета, боясь Лужкова, как огня, не брала его. Даже газета «Завтра», в которой печатают, что угодно, когда угодно. Но это ничего: «Моим стихам, как драгоценным винам наступит свой черёд»…

 

Часть 2. Неглинная 4

Московский Евразийский Клуб

Неглинная постоянно что-то предлагала. Например Отель «Арарат парк Хаятт», Неглинная 4. В нём я провёл 29 заседаний Московского Евразийского Клуба. Река приносила на заседание яркие павлиньи перья Москвы Гламурной. Или глазки бабочки «павлиний глаз» — великолепной, как звёзды…

В «Библиотеку» (в прошлом квартиру армянского магната — спецзал в пентхаусе отеля) захаживали столичные штучки-щучки: редакторши жирных журналов, девицы олигархов, учёная пиарщики МГИМО. Все были сладкими, как пряники. Девицы-модели демонстрировали подчёркнутую асексуальность, будто холодные рыбы. Парни-метросексуалы изображали сексуальную жизнь через фото подруг в Фейсбук. У одной падала бретелька. Другую называли «мон ами».

Одевались не всегда со вкусом, но цветасто — так, как они понимали парижскую жизнь. Верховодил всем специально приглашённый мажордом. Он словно бы выпал из «Петербургских тайн», и предстал воплощением мечты расейского Управляющего о потерянных коленах русской аристократии. Воплощением мечты диспетчера МЧС о былом великолепии духового пожарного оркестра.

Он умудрялся притаскивать к нам последних недобитых Советами князей, вернее их потомков: «олдовых» и потрёпанных Заграницей. Словно короли-вампиры они не отражались в зеркалах, они шутили про ёлку у Большого театра, будто бы поставленную «холопам на радость». Если честно — шутки отдавали нафталином. Старенькие шпионы-заслуженные масоны тихо цедили про зловещие планы Виндзоров, урчали сплетни интернационала разведок — загадочного как шартрский лабиринт!

Я относился к «белопузым», как к особой антропологической группе Русского Народа — вроде горюнов, некрасовцев, канадских пятидесятников. С этнографическим интересом.

По-стариковски причмокивая, «беляки» цедили анекдоты про Рахманинова и «прежнюю жизнь». Более всего они восхищали «гламурных» сказаниями о «собственной крепостном театре». Мажордом бегал вокруг, предлагая всем желающим «немедленно закрепоститься», чтобы грёза его о сытой и славной холуйской жизни гоф-маршалом при каком-нибудь герцоге горела и трепетала, как романс «Моя Звезда»!

Гламурные трусоваты, они опасались лезть в дискуссии и, если и выступали, то очень аккуратненько, мурлыкая общечеловеческие тосты себе под нос. Один «профессор» пришёл с поддельным Гарвардским дипломом и тихо, как зайчик жевал вкусную гавайскую сигару, свёрнутую сию же минуту, заранее заказанным кубинцем колора «бистре».

Мажордом подучил «гламурных» общаться через стол через планшеты, соблюдая тишину. И весь Евразийский Клуб превращался в мой «евразийский монолог», но иногда в диалог со случайно зашедшим экспертом по мировым вопросам.

Суть «гламурных» выявилась постепенно. Они всегда находятся в поиске нового хозяина, обладателя хорошенького кошелька. Если нету денег — извините, до свидания! No money — no funny! Покойный Кормильцев сравнил бы этих милейших с нэпмановскими девочками — Эллочкой-Людоедкой и Евфимией Собак — в арсенале, которой было даже такое серьёзное слово, как «гомосексуализм»…

Однако мы грешим против истины — среди «гламури» попадались и философы житейского — тот же Мажордом мог провести милую беседу и основательно, словно официант в кондитерской «Пушкин», обговорить (к вашему удовольствию) «международную политику» или антверпенские бриллианты.

«Бриллианты» от Карла Циммера

Но когда дело касалось финансового выживания и дело пахло возможной потерей привычного лёгкого (в меру заграничного — Ницца-Париж-Лондон-туда-сюда) образа жизни, гламурные ощетинивались и мобилизовывались — доставали клыки, щупальца, клешни, становились изобретательными до безумия. Умудрялись инсценировать истерики и головокружения. Оказывались королями шантажа и мастерами византийской интриги.

Более всего они напоминали мне паразитов (кстати согласно последним данным биолога Карла Циммера — это 90 % живых существ на Земле). Скажем червей-трематод — тех, что живут в помёте птиц. Помёт поедают игольчатые улитки вместе с яйцами этих глистов. Они вылупляются в улитках, размножаются и кастрируют улитку — после чего живут в ней беззаботно какое-то время. Потом ищут на солончаковых болотах следующего хозяина — рыбку фундулюса. Покинув несчастную улитку они вцепляются в рыбьи жабры и лезут дальше в кровеносные сосуды после чего пробираются в мозг. Там они заселяются и провоцируют рыбу на идиотские действия — дрыганье и приплясывание. Трематоды давят на мозг и манипулируют. Потому что их окончательная цель — птица. Сумасшедшая рыба (с червями в голове) попадается на обед кулику или цапле на порядок чаще, чем здоровая. Паразитологи подсчитали, что трематоды увеличивают крылатым шанс на хорошую охоту в 30 раз!

Проникнув через рыбу в птицу, трематоды с помощью пернатых (через их помёт) осваивают новые и новые болота!

Вот и «гламурные» схоже. Когда приходит время смены хозяина — они преображаются! Их глаза (обычно пустые) начинают блестеть адским пламенем. Они уже готовы к прыжку!

Вот он смертельный бросок — вперёд и вверх! Они достигли цели! Первое время на новом месте они страшно боятся, в их глазах сияет нехорошая тина. Они очи отводят, они страшатся быть изгнанными, молчат и стесняются, и тихонько лезут дальше-дальше в мозги нового господина. Незаметно пускают в нём корни, щупальца и маленькие яйца.

Прежний хозяин забыт. Новый исправно кормит и содержит, а они активно поддерживают в нём аппетит и эмоциональное напряжение. Отныне их уже никто оттуда не вырежет. Разве, что объект паразитизма разорится (что маловероятно), либо на окоёме этого странного мира появится ещё более блистательный кандидат, ради которого можно бросить всё!

«Гламурные трематоды», безобидные пай-девочки и мальчики постепенно съели Московский Евразийский Клуб. Его особую энергию, подаренную мне скифским богом Папаем. И чёрную, невидимую, как «тёмная материя» энергию Неглинной тоже съели. И не подавились.

Зачем мы пригласили в Клуб червей? Они пришли сами. Нам-же скифам-евразийцам-народникам, как продолжателям дела краеведа Гиляровского, осталось только записывать перьями московского чёрного лебедя очередную хронику местной «светской» жизни. Беспристрастно (мы ж — структуралисты).

Любовь Чёрной Реки

Однако было бы несправедливо заканчивать наш «Ново-Московский Гамбит» на грустной ноте. Всё же черви вызывают душевную тошноту. Чёрная Королева пригласила меня на очередное рандеву в садик при азербайджанском посольстве. Мы сидели с ней на траве, пили вино и рассматривали рисунки утопленниц, плывущих в бобслейных болидах в глубоких коллекторах тайной реки. Голуби (их внутренности и крылья тоже наверняка набиты паразитами, но думать об этом больше не хочется) мирно летали над нами от памятника Низами к памятнику Магомаеву. В их зрачках мы отражались, как брошенные на зелёный ковёр куски ткани, волос, рубины в стекле. Видят ли голуби цвета? Надо узнать об этом в Википедии.

А когда над Москвой зажглись звёзды, Река повела меня по окрестностям Тверской, открывая  невидимые прежде дворы, словно шкафы с набитыми вареньем полками.

Положительно эта Река, словно Чёрная дыра, способна излучать незримый миром свет. Астрофизики называют мерцание Чёрной дыры «сиянием Хокинга».

Это чары любви Чёрной Королевы. Реки особого города, в него я упал с Небес, словно Маленький принц.

Гибель Дракона

Река снится мне в виде белой собаки со светлыми глазами. Скуля и жалуясь, она бежит и трётся в руки, спасаясь от сернистого дыхания Дракона-под-Москвой. Она живёт в его плену сотни лет. Но час спасения Реки и Города близок. Об этом мне рассказали невесть откуда взявшиеся в Москве степные птицы — орланы и кобчики:

В Парк Горького въехала летняя резиденция Пресвитера Иоанна. Это был золотой шатёр, запряжённый в ракетоносец «Панцирь» с со сложной системой боеголовок, стерегущих внутри антиматерию. На этой ракете за несколько лет можно добраться до ближайшей звезды. Внутри шатра тысячи зеркал впитывали в себя все оттенки горящих свечей. На коврах небрежно валялись двенадцать красных сёдел. В самом центре восседал Белый Царь (наверное люди так думали). Правда живым его мало, кто видел. В основном депутации от разных московских сословий принимал один из его 12 полководцев, соответственно определённому лунному месяцу.

Горожане, поначалу дичившиеся, скоро привыкли к новой власти, лишь с опаской косились иногда на огненные столпы у Крымского моста и четырёхметровых монголов-близнецов, держащих вечногорящие факела в одной из четырёх рук.

Наши люди быстро ко всему привыкают. Полицейских оперативно организовали в управах песьеголовцы в чёрных мундирах. Киноцефалы запретили брать взятки под страхом смерти, наладили систему телекинеза, как для ментов, так для криминала и потерпевших, и преступность в городе (первое время охваченном мародёрством) прекратилась.

Только висели на 333 печных трубах колдуны и экстрасенсы, виновные в сглазе столицы, и сияющие птицы день и ночь вычищали из чёрных магов грехи. Не беспокойтесь кстати за них. Когда порчи и наговоры будут съедены — колдунов вернут к жизни. Что они дальше будут делать? Это решит сам Царь-Священник.

По рынкам и ресторанам бродили стрельцы с оленьими головами. Они проверяли качество пищи, особенно мяса. За ложь и надувательство в торговле отрезали уши рогами-бритвами. И город присмирел, как мышонок передо львом.

Царские львы занимались особым делом. Они переправляли москвичей в малые города и заброшенные деревни и кишлаки. Снабжали их скифским золотом на первое время и ярлыком на отсрочку дани Пресвитеру на десятилетний срок. Они относились к просьбам граждан с большим вниманием. Изучались родовые места и знаки предков, желание жить (часто подсознательное) в определённых климатических условиях. Львы умели говорить с москвичами по душам. Многие выходили после свиданий с ними из Кремля зарёванные, но счастливые. Они отправлялись «Домой!» — в священные места безбрежной России. Ехали на Родину!

Главный подвиг Царя-Священника поверг страну в трепет, и недоумение, и в восхищение, и в ужас. Пресвитер Иоанн вспорол Москве живот (разрезав ея безразмерное брюхо) и достал из него змея-паразита, чудовище-цепеня длиною в 10 000 вёрст. Цепень давно спутал в глубинах мира Москву и Расею отвратными узлами безысходности, отчаяния, равнодушия, слепоты, отчуждения. Он заразил Город бесконечными испражнениями, завалил закрома Родины, наши бесконечные кладовые чудовищного размера яйцами! Он жрал Русь и Москву день и ночь — слепой и непобедимый Дракон размером со Смерть.

Яйца Пресвитер Иоанн выжег, да так что ни один змеёныш не ускользнул, а цепеня сбросил в бездны неземные, забив его кусками дорогу в Ад.

Москва будто сузилась раз в десять. Опустели ненужные хрущёвки и ленинградки. Остановилось сатанинское строительство. Закончились пробки, потому что машин стало мало, а люди в массе своей пересели в быстроходные мини-дирижабли.

Целые районы будут срыты с лица земли, вместо них Москву украсят висячие сады и степи. Люди научились любить и уважать друг друга. Куда-то пропала спешка и остервенение, Москва оказалась родной и близкой для всех жителей Земли.

Цветной бульвар и улицу Неглинную разломали, и к Москве несла свои свежие вешние воды стремительная Река! Вместо уродской Ямы под Манежкой устроили глубоководный резервуар артезианской воды. Дивными волнами Река, кувыркаясь под Кутафьей башней, неслась по Александровскому саду к устью. Поток вился стремительно и плавно, а воды оказались целебными, люди и звери пили эту воду и становились чище, светлее, она лечила ото всех болезней.

Вдоль Реки посадили яблони и весной Река текла, как невеста в белых цветах.

Девицы бросали в струи свежие ландыши!

В Соборе Покрова на Рву произошло объединение несторианской и православной церкви, чуть позже совокупились с ними и все восточные церкви: армянская, коптская, эфиопская, индийская малабарская. Теперь существует единая Православная Церковь Востока. Наш «Царь-Поп» благословил этот священный союз.

А с Красной площади стартовали быстрокрылые звёздолёты в виде тачанок — в форме двух колёс из материи и антиматерии, разгоняющих друг друга до световой скорости. Но это лишь тренировка для Солнечных Русских!

Там, где стоял отель Арарат «Новые Скифы» возвели Хрустальную Гору-Дом. Там будет штаб-квартира нашей московской организации. В память о Евразийском Клубе на вершине дворца мы установили серебряный ковчег.

Через несколько лунных месяцев Царь-священник обещает открыть из Ноевой Ладьи небесные врата в Страну Света.

Через струны-дороги мы поскачем в Царствие Небесное!

Павел Зарифуллин

Иллюстрации Вячеслав Ларионов

 

1 comment on this postSubmit yours
  1. Лужкову часто, почему- то, приписывают нечто инфернальное. Если не ошибаюсь, у него там какие- то » белые пятна» в биографии. Не очень понятно, чем он занимался в молодости, до приезда в столицу. И откуда он вообще взялся? Самозародился в бассейне » Москва» ?

Submit your comment

Please enter your name

Your name is required

Please enter a valid email address

An email address is required

Please enter your message

HotLog

Движение Новые Скифы © 2024 All Rights Reserved

Проект Новые Скифы

Designed by WPSHOWER

Powered by WordPress