Сейчас о евразийстве говорят много и многие. А некоторые считают его единственно возможной национальной идеей. Что если принять евразийство, как некогда князь Владимир православие, то русские траблы развеются аки облаца. Но евразийство как политический гаджет находиться по ту сторону морали, как например автомат Калашникова. Оно может попасть как в хорошие, так и в плохие руки. Евразийская идеология имеет столько же оттенков и нюансов освещённости, сколько ковыль, бесконечно сминаемый степной кобылицей.
Есть евразийство Гумилёва сына, где азийства тьмы, а евро с гулькин клювик. Это евразийство кочевого костра.
Есть толкиенистическое евразийство Ван Зайчика для вдыхающих дым ароматических палочек. Это евразийство танцующего света бумажных фонарей.
Есть геологическое евразийство Цымбурского, Эмпедоклом прыгнувшего в кратер вулкана, дабы послушать хтонический скрип сдвигов земных пластов, формирующих остров Россия. Это евразийство светится остывающей лавой.
Есть провидческое и проекционное евразийство Новокошонова, разглядевшего под пуштунскими халатами туники римских центурионов. Это евразийство тысячеваттного прожектора, высвечивающего толщу времён.
Есть модное сейчас этатическое евразийство, сваренное в подвалах Александровской слободы из лапок сушёного Хаусхофера и генома Генона. Это евразийство света излучаемого лунным серпом. Того самого, которым Сатурн препарировал своих детей.
Скифское евразийство Зарифуллина солнечно…
Это я к тому, что речь пойдёт о его книге «Новые скифы», а фото повествуют о её презентации. На презентации было по-скифски весело. Поскольку совпала она со Скифским Новым годом и днём рождения Заратустры. Порадовали выступлениями «Рада и Терновник», виртуоз пианист Арсений Трофим и афгано-интернациональный ВИА “МИРАС”. Если кто-нибудь, собирается презентовать книгу – самое подходящее место клуб «Мастерская» в Театральном проезде. Однако весь презентаж можно увидеть на фото. Вернёмся к книге.
Евразийство Зарифуллина- это кочевье зверей по имени китоврасы. Которых, древние греки называли кентаврами. А книга «Новые скифы» путевые зарисовки маршрутов этого кочевья.
Кочевник ведь как? О чём увидит, о том и поёт. Как многосерийная песнь акына, с ремейками, аллюзиями и снами Веры Палны, построена эта книга. Степной ветер приносит то обрывки песни времён англо-бурской войны, то фрагмент стамбульской маёвки-карнавала. То туманную проекцию сцены читки Хрущёвым стихов Махно Высоцкому, то фотографическую карточку Маруси Спиридоновой. А читатель плавно перемещается по страницам, сидя на одиноком горбу дромадера. Начало путешествия там, когда читатель начинает ощущать себя скифом. А конца у путешествия нет.
