Рождение иранской теократии

Али Шариати: модернизация без вестернизации

Начало: Приход сокрытого имама Махди и доктринальные основы шиизма

Здесь мы остановимся на тех идеологических и временных особенностях, в которых зарождалась современная нам иранская теократическая иерократия. В 60-70 гг XX века в сложных условиях усиления давления шахского режима и нарастающей вестернизации Ирана проходила «интеллектуальная мутация» традиционного шиитского отношения к государству. Вызревали идеи традиционалистского, религиозно-реформистского характера. Основа новых идеологических концепций была положена Али Шариати и  Рухоллой Хомейни.

Для Шариати, знакомого с европейскими идеями «новых левых» и «новых правых», прошедшего через горнило западного образования и сохранившего верность исламу, ислам виделся как истинно революционная сила, способная противостоять наступающему унитаризму и глобализации. Истинно радикальным исламом Шариати считал шиизм. Для Шариати доктрина о «сокрытом имаме Махди» означала активные действия[4], она должна была заставить шиитов быть готовыми к явлению в этот мир Махди в любое, непредвиденное время[5]. «Сокрытый имам живет, скрыто в реальном мире, среди людей. Принимая различный облик».

Али Шариати был сторонником воинствующего ислама, призывая мусульман выполнить «посланническую миссию», возложенную на общину Пророком»[6], участвовать в боевых действиях против тиранов на стороне народных масс[7]. По Шариати, отрицавшем государственное устройство западной демократии, основой идеального шиитского государства должен стать имамистский шиизм – религия протеста, активное, а не пассивное ожидание Махди[8]. Это истинный ислам моджахедов («красный шиизм» – шиизм Алидов), а не современный ислам («чёрный шиизм – шиизм Сафевидов)[9]. Шариати считал, что во главе исламского идеального государства должен стоять один лидер – «высокообразованный последователь Бога», «просвящённый разумом человек («роушанфекр»», который поведёт за собой революционные массы и преобразует шиитское общество. (Одна из работ Шариати так и называлась «Энтезар, мазхабе э`тераз» «Ожидание – вероучение протеста», 1971).

Как ни странно позиция Шариати напоминала основные политические способы борьбы его идейных противников – еврейских сионистов, искренне считавших, что своим активным участием в создании Государства Израиль они приближают явление Машиаха (Мессии). Показателем жизненности концепций Шариати является современная нам «Армия Махди»Муктады ас-Садра, отстаивающее в войне с оккупационными армиями в Ираке как раз активное, а не пассивное ожидание «человека-добро» Махди. Похожие идеи проповедует военно-религиозное Движение «Хезболла», ведущее в Ливане «священную войну» против Государства Израиль.

Шариати выдвинул знаменитый религиозно-реформистский лозунг «модернизация без вестернизации»[10]. Страны планеты должны перенимать западные технологии, а не идеологию, мораль, право[11]. Шариати считал, что правовые системы в различных географических условиях имеют различные юридическо-правовые формы. Западное конституционное право не цивилизационный эталон правовой модели, но результат специфической католико-протестантской версии римского права. Поэтому Ирану надлежит строить свою правовую систему на законах ислама и уникальной имамистской эсхатологии. Основываясь на этом принципе Шариати выдвинул фактический контр-проект иранского модерна, основанного на принципах радикального шиизма. Шариати и его последователи всерьёз утверждали и утверждают, что активное ожидание Сокрытого имама способно привести к его скорейшему приходу.

В 60-70 гг. в кругу шиитского духовенства возросла популярность идеи «третьего пути» – «не социализма, ни капитализма», чьим политическим воплощением были раздавленные в 1945 году державы Оси. Осмысливая неудачный государственный опыт германцев, японцев и итальянцев, мусульманские улемы приходили к выводу, что только ислам способен противостоять наступающей унификации мира по советскому или американскому варианту. Противопоставляя «особый», «третий, исламский путь развития» неоколониализму и коммунизму шиитские теологи апеллировали к исламским духовным ценностям «исключительности исламского гуманизма» и «божественной справедливости».

Необходимо отметить, что эти идеи резонировали с представлениями Реза-шаха Пехлеви[12], считавшего «державы Оси» и их политические режимы идеальными союзниками Персии и свергнутого в 1941 году с иранского престола войсками СССР и Великобритании[13].

Али Шариати привнёс в идею «исламского третьего пути» необходимый мессианский фактор «ожидания Махди» и «модернизации без вестернизации», придавшей всей концепции эсхатологическую революционность. По сути Шариати сконструировал модель развития иранского общества на целое столетие: через исламскую «модернизацию без вестернизации» активными действиями приблизить приход Сокрытого Имама и его земное царство.

Самостоятельной мессианской модели «исламского пути развития» требовалась теперь лишь государственно-правовая концепция, способная объединить растущую энергию иранских фундаменталистов в деле построения «идеального исламского государства».

Теория исламского государства аятоллы Хомейни – неошиитская правовая модель (велаят-е факих)

Концепция идеального шиитского государства во времена «отсутствия скрытого имама» была разработана аятоллой Хомейни в тесном сотрудничестве с аятоллами Багир Садроми Мусой Садром задолго до иранской революции[14]. Лекции Хомейни, прочитанные в период его пребывания в изгнании в Ираке, в священном шиитском городе Неджефе, составили основу политико-религиозного трактата Хомейни «Хокумате эслами». В работе «Исламское правление» была изложена теоретическая модель формы государственного устройства и структуры органов власти.

В ней Хомейни рассматривает два варианта исламского правления. В первом варианте, когда на земле появляется «скрытый» имам Махди или имам, непосредственно назначенный им, то «он является абсолютным владыкой над всеми членами общества и обладает всеми достоинствами и условиями, необходимыми для вождя нации. Для этого варианта Хомейни не считает нужным разрабатывать какую-либо форму правления, поскольку сам Махди единолично устанавливает законы, назначает исполнительные и судебные органы, руководит армией и ее вооружением, организует финансы, приводит в действие весь механизм власти, всю административную и финансовую систему[15].

Как полагает Хомейни одним из самых важных вопросов является вопрос о верховной власти в исламском государстве в период отсутствия Сокрытого имама. Шиитская традиция не даёт на этот счёт чётких указаний. Но, исходя из божественных законов и мусульманских преданий, в период сокрытия имама шиитской общине необходима особая форма правления, которой, по мнению Хомейни, является исламская республика. Он дает следующее определение республики: Республика в современном понимании – это демократический строй, во главе которого стоит не монарх, а суверенитетом обладает весь народ, выражающий всеобщую волю избрать государственные органы и вручить им власть («Исламское правление», Тегеран, 1979). Впоследствии теория Хомейни воплотилась в конституционную формулу: «Система правления в Иране – Исламская республика» (статья1)[16].

Сразу следует отметить, что, выдвигая лозунг республики, пусть даже исламской, Хомейни вступает в противоречие с одним из основных догматов шиизма, его правовой парадигмы о наследственном характере власти, которой могут обладать лишь потомки Али от его брака с дочерью пророка Мухаммеда Фатимой (принцип «ридан»). Согласно ортодоксальному шиизму, любой выборный глава государства или орган власти объявляется шиитским учением незаконным. Подобные прецеденты были, но только у шиитов-семеричников (исмаилитов) – это средневековая Республика Карматов в Бахрейне. Двенадцатеричный шиизм не знал института Республики[17].

Обосновать законность выборных органов власти Хомейни стремится трактовкой следующих положений, содержащихся в Коране и сунне;

• положение о том, что «фетвы тех, кто соответствует условиям их вынесения и достоин того, чтобы выносить фетвы в соответствии с шариатом, основываясь на существующих текстах, провозглашать исламские постановления, должны исполняться теми, кто не обладает подобными достоинствами»;
•  положение о совете, которое гласит, что в случае возникновения сомнений и колебаний по какому-либо вопросу «он ставится на обсуждение, чтобы в результате сопоставления и обмена мнениями выяснить истину, определить положительные и отрицательные стороны обсуждаемого вопроса»;
•  положение о «велайат-е факих-е муджтехид» (буквально: «наместническая миссия исламского законоведа высшего ранга»), согласно которому «тем, кто отвечает рангу муджтехида и обладает блестящими способностями толкования основ и первоисточников, ислам дает право власти над частью имущества и гражданами общества». Хомейни подчеркивает, что эта власть не равнозначна власти Махди, но «вполне достаточна для управления делами общества».

Руководствуясь этими положениями, Хомейни выделяет три группы, составляющие органы власти в исламской республике:

• Группа принятия решений, основанных на шариате,
• Совещательная группа
• Исполнительная группа (с. 5).

Группа принятия решений, разъясняет Хомейни, представляет собой законодательную власть и является аналогом учредительного собрания, «с той разницей, что члены такого собрания в других странах разрабатывают законы… исходя из своих идей и понятий и проявления собственного разума. В исламе же… Группа принятия решений в установленном порядке извлекает их из первоисточников (Корана, сунны), упорядочивает их и приводит в действие» (с. 5). Группа принятия решений выносит свои решения в виде фетв, принимаемых единогласно. В случае отсутствия единогласия применяется принцип совета: фетва ставится на обсуждение и принимается точка зрения большинства или лица, или лиц «наиболее сведущих». Хомейни большое внимание придает единодушию воли этой группы, специально оговаривая, что после принятия решения по спорному вопросу «остальные [точки зрения] предаются забвению, причем последователям и приверженцам (того или иного муджтехида) необязательно знать, кому из членов труппы принадлежит принятая точка зрения». Первоначальная идея о коллективном управлении государства после всех конституционных поправок присутствует в названии главы 8 конституции ИРИ «Лидер страны или Совет по руководству страной». В последствии эта идея «Группы факихов, принимающих решения, основанные на шариате» сузилась до идеи «велает-е факих», правлении одного факиха – Рахбара, Лидера страны. Коллективная группа, прообразом которой была реально существовавшая по первой иранской Конституции Группа пяти учёных-богословов реализовалась в одном человеке – имаме Хомейни. Рахбар (даже по Конституции) – это и Лидер страны и Совет по руководству страной.

Второй орган – Совещательная группа. Хомейни не указывает принцип формирования Группы принятия решений, естественно, подразумевая, что ее составят наиболее уважаемые и влиятельные муджтехиды; в отношении же Совещательной группы он предусматривает, что ее депутаты «избираются народом». Основываясь на фетвах, выносимых Группой принятия решений, Совещательная группа «обсуждает и рассматривает различные проекты государственных дел, утверждает их в соответствии с потребностями страны и передает Исполни­тельной группе». Не менее пяти членов Совещательной группы должны быть муджтехидами и факихами, «с тем, чтобы все законы утверждались под их надзором и не выходили за рамки предписаний ислама, находились и исполнялись в рамках законодательной программы Группы принятия решений».

Проект Совещательной группы реализовался в Исламской Республике Иран и во второй иранской Конституции. Совещательная группа, заложенная в «правовой матрице» Исламской республики, воплотилась в Наблюдательном Совете (Совете охраны Конституции) – своего рода, верхней палате иранского исламского парламента.

И, наконец, третья, Исполнительная группа является коллегией министров, в обязанности которой входят «назначение лиц на низовые посты, исполнение программ, утвержденных высшими органами, отдача исполнительных распоряжений, полный надзор за тем, как ответственные за то или иное дело выполняют свои обязанности».

Хомейни не выделяет органы правосудия в отдельную группу, полагая, что в исламском обществе отправление правосудия априори лежит на духовенстве. Все сотрудники органов правосудия, подчеркивает он, начиная от министра юстиции и кончая последним городским или сельским судьей, должны быть обязательно муджтехидами или факихами. Из числа духовных лиц должны назначаться и те министры и их подчиненные, которые распоряжаются гражданами страны. К их категории Хомейни относит, например, начальника полиции, ответственного за мобилизацию, губернаторов и большинство сотрудников административных учреждений.

При исламском строе, – пишет Хомейни, – вся нация – начальники и подчиненные, сотрудники учреждений и торговцы, религиозные деятели и студенты, работодатели и рабочие – все будут братьями и равноправными. Совершенно очевидно, что между ними будут господствовать искренность и братство, не будет существовать конфликтов по поводу постов, рангов, богатства и т. п.; имущество всех и каждого будет чистосердечно предоставлено в распоряжение всех и каждого.

Таким образом, разработанная Хомейни структура органов власти предполагает установление теократического образа правления, при котором светская и духовная власть нераздельны. При этом форма парламентской республики лишается своего содержания, поскольку избираемый народом парламент не наделяется властью и представляет собой совещательный орган, обязанный беспрекословно выполнять распоряжения Группы принятия решений – Рахбара и Совета экспертов.

Значительная часть законодательной (в исламской республике парламент был сохранён, а Совещательная группа – это не полный его аналог) и судебная власть сосредоточивается исключительно в руках духовенства. Светские лица допускаются в не обладающий фактической властью парламент и исполнительные органы. При этом парламент действует под прямым контролем входящих в него и имеющих решающий голос духовных лиц. На важные посты в исполнительных органах (Глава МВД и Министерства Культуры) также назначаются только духовные лица – факихи. Правда, Хомейни допускал участие гражданских специалистов в Группе принятия решений, поскольку «факих может быть несведущ в вопросах, например, современной экономики». Однако их функции – давать лишь технические заключения, чтобы фетва не выходила за рамки исламских норм.

«Исламское правление» Хомейни наряду с Кораном стал базовым источником Конституции Исламской Республики Иран 1979 года.

Профессор Ланда совершенно верно отметил, что для исламской революции и установления теократического режима в Иране изначально существовали определённые благоприятные условия: наличие более тысячи носителей высшего духовного шиитского звания «аятолла» («знак Бога»), во многих случаях связанных с богатыми и влиятельными семействами; огромное влияние около 200 тыс. улемов и служителей культа, контролирующих более 80 тыс. мечетей (и, следовательно, посещающих их верующих) и около 300 медресе и религиозных учебных заведений с ежегодным выпуском до 60 тыс. учащихся. Помимо этого, в стране насчитывается более 1,5 млн. «сейидов» (потомков Пророка), весьма почитаемых верующими и объективно заинтересованных в усилении позиций ислама во всех сферах жизни. Против этих сил режим шаха – светский, демонстративно прозападный, деспотический и действовавший террористическими методами – оказался несостоятелен. В трудной ситуации резко возросшей социальной напряженности и политической смуты шахский режим, ухитрившийся предварительно поссориться с духовенством (из-за ограничения вакфов, контроля над судами и образованием, «вестернизации» быта и т.п.), был лишен идеологических рычагов воздействия на общество и, несмотря на всемерную поддержку США, пал. Это произвело впечатление разорвавшейся бомбы и породило «исламский бум» 70–80-х годов[18].

Революция и принятие исламской конституции

После длительного противостояния между проамериканским шахом Ирана и радикальным шиитским духовенством, возглавляемым аятоллой Хомейни из эмиграции произошла Исламская революция 1979 года. В лозунгах народных масс не содержалось ничего похожего на мусульманскую теократию. Никто не ожидал и не верил в намерения духовенства установить свою власть[19]. Однако именно шиитские аятоллы стали движущей силой революции – Шах Мохаммед Реза бежал и к власти в Иране пришли радикальные мусульмане, создавшие Исламский Революционный Совет (ИРС), большинство которого составляли революционные деятели из числа ближайших доверенных лиц аятоллы Хомейни. Сложилась довольно стройная структура революционных органов власти. Низовые ее звенья составили ревкомы, революционные трибуналы, рабочие советы на предприятиях и советы служащих в учреждениях. Центральный революционный комитет, штаб Корпуса стражей революции и Верховный революционный трибунал представляли центральные исполнительные органы, а Исламский революционный совет олицетворял собой законодательную власть[20].

Аятолла Хомейни торжественно прибыл в Тегеран, официально он не занимал определенного поста и формально не входил в состав ИРС, однако так поставил дело, что фактически именно он стал главой государства и последней инстанцией при решении важных вопросов.

В 30-31 марта 1979 года в Иране прошёл референдум, основным вопросом которого была делегитимация монархического строя в Учредительном Собрании и провозглашении республиканской формы правления. Вопрос всенародного референдума звучал, как: «Хотите ли вы вместо монархии Исламскую Республику?». По мнению левых и либеральных кругов, постановка такого вопроса лишала народ выбора и предусматривала учреждение исламской республики в условиях, когда ещё не была разработана конституция, и население, следовательно, не могло иметь реального представления об основах нового строя. Расчёт революционных властей строился на безоговорочном доверии, оказываемом большинством населения Хомейни. Заместитель премьера Временного правительства Язди прямо заявил: «Будущее Ирана ясно и без референдума»[21].

Голосование было открытым, после голосования, каждый участник референдума должен был приложить палец к штемпельной подушке со специальной краской и им засвидетельствовать своё личное участие. Окончательные результаты референдума были оглашены 5 апреля премьер-министром Временного правительства Ирана Мехди Базарганом: в референдуме участвовали 20,2 млн. человек, то есть 92,5 % населения в возрасте свыше 16 лет; против исламской республики высказались менее 1 % пришедших на избирательные участки. Западная печать и правозащитные организации, имея в виду не только поставленный на голосование вопрос, но и саму организации плебисцита, назвала его «пародией на референдум». Однако мартовский референдум официально узаконил результаты иранской революции – уничтожение 2500-летней монархии и установления впервые в истории страны республиканского режима. Задача же институциолизации идеи исламской республики, не имеющей ни своей конституции, ни других писанных законов (за исключением Корана и шариата), всё ещё оставалась не решённой.

Либеральные и левые круги Ирана требовали создания широкой Конституционной Ассамблеи для работы над Конституцией нового республиканского Ирана. По их мнению, такая Ассамблея должна была состоять из представителей различных классов общества.  Некоторые политические группы и представители правительства Мехди Базаргана требовали создания самого широкого собрания количеством до 600 человек со всей страны, состоящего из различных сословий и представляющего интересы различных политических групп, сословий и слоёв населения. Клерикальные круги во главе с неистовым аятоллой Бехешти настаивали на создании компактного Собрания числом до 70 человек в основном из исламских улемов. Аятолла Хомейни встал на сторону группыБехешти, высказавшись за создание малого собрания, наименованного Советом Экспертов[22]. Выборы в Первый Совет Экспертов состоялись 3 августа 1979 года. Из 417 кандидатов, причём среди них 383 известных представителя духовенства, предстояло выбрать 73 депутата.

15 ноября 1979 года после четырехмесячных ожесточенных дебатов Совет экспертов закончил свою работу, представив окончательный текст проекта конституции. В ходе дебатов группировке мусульман-шиитов во главе с аятоллой Бехешти удалось отстоять принцип «велайат-е факих», в соответствии, с которым главой государства провозглашался наделенный широчайшими полномочиями факих, обладающий «явной поддержкой народа» (ст. 5). В проекте таким факихом и был прямо назван аятолла Хомейни. В декабре 1979 года Конституция была утверждена на всенародном референдуме абсолютным большинством голосов.

Павел Зарифуллин

(Продолжение следует)