Поморы

8(1)В последнее время знакомство с новыми людьми порождает целый ряд стандартных вопросов, обращенных ко мне. Происходит это примерно так: — Меня зовут Павел Есипов. Я председатель Совета областной автономии поморов.
– Ах, да, что-то слышали о вас. Вот только не понятно — почему вы себя русскими не считаете?
И так…
Во-первых, ни у кого не возникает желания задать такой вопрос армянам, вепсам или камчадалам. Поморы, как и перечисленные народы, являются россиянами, но не забывают и собственного этнического самоназвания, оставшегося от предков. Что касается отношений с иностранцами, то для них все население России – русские. И действительно, если быть точным, то в переводе с английского «Russia» это Русь, т.е. страна русских (russian), а не россиян. Почему отошли от логичного перевода названия страны мне не совсем понятно. Если русские — это все население Руси, то в этом понимании и я русский.

Во-вторых, для меня самого всегда было понятней — кто такой помор, чем кто такой русский. Живу в России — значит русский? Но я, как наверное и любой россиянин, с детства имею перед глазами сформированный кинематографом и литературой собирательный образ русского. Это идущий в льняной рубахе и лаптях по залитому солнцем ржаному полю светловолосый гусляр – Садко. Со временем, я стал задумываться над тем, что образ моих земляков несколько не вяжется с тем, что я привык понимать под русским народом. Поморы, к коим я себя отношу, на исторических фотографиях запечатлены в виде зверобоев, укутанных в совики и долгоухие шапки-цебаки, с гарпунами-кутилами в руке и шагающими в кожаных бахилах наперекор обжигающему ветру по ледяному насту. Что поделать, коль не колосится в наших краях рожь, в рубахе и летом не шибко разгуляешься, а в лаптях у нас только по дому ходили… Я знаю — чем жили и чем живут поморы, какие обряды справляли, какие песни пели, во что рядились. История народа русского для меня — это история всего государства российского. Многое из того, что преподавали мне в школе как историю русского народа, сильно разнилось с историей края Поморского. Ведь не было у нас ига татаро-монгольского, крепостного права поморы не знали, у нас был разработан свой «Поморский Судебник», в котором особое место уделялось «Статьям о бесчестии». Царские чиновники обращались к поморам только по имени и отчеству, а в остальной России людей называли по уменьшительным прозвищам. Решения «Поморского Мира» не решался отменять даже Иоанн Грозный. У поморов вообще было чему поучиться. Ещё до Петра I поморы имели свой торговый и промысловый флот, так что строить флот и торговать с «заграницею» мы научили столицу. Не заостряли как-то на этом внимание, когда единую общность «советский народ» лепили. Сейчас, наверное, самое время восполнять пробелы в знании истории. Пусть кто-то из земляков говорит, что их род берет начало от перебравшихся в земли Заволочья славных новгородцев и стесняется быть уличенным в родстве с финно-уграми, жившими в Поморье веками. Я их не сужу. За них самих лучше всего говорят названия наших деревень, рек и озер, перевести которые можно только поглядывая в русско-финский разговорник. На вопрос «Почему я не считаю себя русским?» обычно отвечаю: -Я россиянин. Но мой народ называл себя поморами и, у меня нет оснований предавать предков и отказываться от привычного самоназвания моего народа. И в России, и зарубежом, услышав, что я помор знающие историю люди начинают одобрительно кивать головой. Значит нужно гордиться своими корнями.
Но ведь поморы это те, кто у моря живут и рыбу ловят, -говорят мне. –Пардон, отвечаю я, мало ли в России прибрежных территорий? Да хоть Приморский край возьмите, кто себя там помором называет? Нет таких. Ведь это не «профсоюз моряков, речников и полярников», а народ, объединенный общей историей, традициями, языком, промыслами. Он только в нашем краю есть. А те, кто у моря живут и рыбу ловят, называются приморцами и рыбаками. Поморы они и сухопутные есть, на промысел не ходящие.
Тот факт, что наше самоназвание связано с морем не удивительно. Названия многих народов связаны либо с местом их исторического проживания (топоэтнонимы), либо с традиционными промыслами. Так, например, кыргызы- это жители «красных» местностей. Самоназвание татар происходит от тюрского «тат» — чужой и «ар» – люди, т.е. чужие люди, а ненец означает «человек». Финно-угорский этноним мещера происходит от mesh (пчела), подразумевая, что мещеряки были пчеловодами.27skal1986hu7

А почему, собственно, к вам должно быть особенное отношение? Вы что – ущербные? Нет, отвечаю я, наоборот. Мы гордимся своими знаменитыми земляками такими, как ученый Михайло Ломоносов, скульптор Федот Шубин, бессменный управитель Аляски Александр Баранов. Кроме того, поморская земля дала России таких знаменитых землепроходцев, как Ермак, Дежнёв, Хабаров, Стадухин, Атласов, которые раньше других ходили за Урал и осваивали Сибирские земли, а позже вели освоение Дальнего Востока и Аляски. Также из поморов вышли Стефан Пермский — ближайший сподвижник Сергия Радонежского по объединению Руси, Иоанн Кронштадский, герой Великой Отечественной войны адмирал Николай Кузнецов и многие другие великие люди земли Российской.

Но ведь вы не похожи на ненцев… За что вас к малочисленным причислять? – спрашивают меня. -Мало нас осталось, да и закон таков. А что славянский тип лица у помора, так это не причина закон на нас не распространять. Или славянские народы не могут быть малочисленными?
Иной раз пытливый собеседник интересуется — может ли он себя считать помором, если, к примеру, его папа украинец, а сам он всю жизнь в Архангельской области прожил и украинцем себя не ощущает. Если тебе близка культура нашего народа, их образ жизни, история и традиции, то почему нет? – отвечаю я. Самым великим русским мы по праву считаем Пушкина, корни которого берут свое начало, в том числе, и на далеком африканском континенте. Главное – что ты сделал для своего народа и насколько тебе духовно близок этот народ. Замечу, что величайший помор Михайло Ломоносов родом был из Холмогор, а это совсем нельзя назвать морским побережьем. Ну да ладно, надеюсь, вы меня поняли. Остальное можете найти в библиотеках. А тех, кому близка моя позиция, ждем в организации. Вместе мы добьёмся многого.

 

Павел Есипов

Поморье и поморы, когда Поморье стало частью Русского государства

Историк В.Н. Татищев дает два определения Поморья:
«…обсчее имя Поморие, а по уездам Архангельской, Колмоград, Вага, Тотьма, Вологда, Каргополь, Чаронда (прим. Вологодская обл.) и Олонец (прим. Карелия)»;
«Есть северная часть России, в которой все по берегу Белого и Северного моря от границы Корелии с Финами на восток до гор Великого пояса или Урала заключается. К югу же издревле русские помалу часть по части овладели и к Руси приобсчали… Ныне же все оное и есче с немалою прибавкою под властию Поморской губернии состоит». Почти буквально такое содержание понятию Поморье дано и в «Географическом словаре российского государства» 1804 года.

pomory_i_pomore-sbornik-filmov

Есть мнение о том, что поморы это потомки древнеславянских переселенцев или просто северные русские. Попробуем разобраться так ли это на самом деле.
Итак, историки утверждают, что этноним «помор» возник не позднее 12 века на юго-западном (Поморском) берегу Белого моря и в течение 14-16 вв распространился далеко на юг и восток от места своего возникновения. Этноним «русский» начал свое хождение с момента образования единого централизованного государства Русь в 15-16 веках. Ранее термин «русский» имел значение аналогичное термину «россиянин» и обозначал все население Руси, находящееся в подданстве у великого князя московского (согражданство). До объединения некогда самостоятельных княжеств (Новгородского, Ростово-суздальского, Тмутараканского и пр.) под началом Москвы славянские племена не имели общего этнического самоназвания и звались новгородцами, ростово-суздальцами, вятичами, кривичами и московитами соответственно. Некогда «ничейные» земли Поморья (Заволочья) взяло под свою опеку Новгородское княжество, а после победы над новгородцами московского князя Ивана III в июле 1471 на реке Шелони поморские земли были присоединены к зарождающемуся русскому государству. Однако коренное население по-прежнему называло себя поморами.

Летописи говорят о том, что славяне постепенно осваивали земли Заволочья, аборигенами которых изначально являлись финно-угорские племена (саамы, вепсы, карела, ямь и пр.). Поскольку финны на Севере Руси были аборигенами, а славяне – пришельцами, то последние подверглись значительному влиянию того народа, в чью страну они пришли. Сведений о массовых переселениях славянских племен нет. Именно в это время и появляется этноним «поморы». Поморы действительно были потомками первых древнеславянских переселенцев, но, в то же время они были и потомками угро-финнов. Рожденные от смешанных браков, впитавшие в себя черты двух антропологических ветвей и воспитанные на самобытной местной культуре, поморы не знали другой родины кроме Поморья. Что касается языков, то угорская ветвь народа говорила на венгерском, вогульском и остякском языках. Финно-пермская ветвь на удмуртском и коми, марийском и мордовском, а так же на карельском, эстонском и суоми языках. В последствии аборигенные языки, в силу закрепления русского в качестве официального государственного языка, фактически не сохранились и наличествуют лишь в топонимике древних названий населенных пунктов и гидронимах (названиях водных объектов). Михайло Ломоносов пишет про своих земляков в своей «Древней российской истории…»: «Древность тамошней чуди доказывают и поныне живущие по Двине чудского рода остатки, которые через сообщение с новогородцами природный свой язык позабыли».

Даже после образования единого русского государства упоминания Руси (Расеи) в устах поморов звучали как упоминание о некой таинственной далекой стране, не имеющей постоянного сообщения с их малой родиной. Так, в произведении «Год на Севере», написанном в результате литературной экспедиции 1855 года известный русский литератор Сергей Максимов процитировал своего попутчика- помора: «Пошто же эти тебе песни-то? По мне, кажись, ехал ты напрасно: у вас там, в Рассее, лучше, красивее, бают, наших песни эти. Не надо бы…». М.М. Пришвин, путешествовавший летом 1907г по Русскому Северу и беседовавший с коренными поморами записал такой диалог: “Почему же вы отделяете себя от России? — говорил я, — вы тоже русские”. -Мы не от России дышим! Впереди вода, сзади мох… Мы сами по себе”, — отвечали Пришвину поморы. (“За волшебным колобком. Из записок на крайнем севере России и Норвегии”).

17430_original

Откуда же берут начало этноним «помор» и топоним «Поморье», как территория их расселения. Попробуем разобраться…
Необходимо сразу отметить, что системного изучения поморов как самостоятельной этнической общности до последнего времени не было. Фактически единственной попыткой такого исследования явились работы Т. А. Бернштам «Русская народная культура Поморья в XIX — начале XX в.» и «Поморы: формирование группы и системы хозяйствования» написанные в результате ряда экспедиций. Хотя труды Бернштам содержат большое количество действительно ценного материала, основной ошибкой этих исследований была попытка изучения поморов как субъэтноса русских или просто северных русских. С не меньшим успехом можно было бы изучать народ коми (зырян) или татар, живущих на севере, в качестве «недоэтносов» русской этнической группы. Одновременно вполне оправданным было бы и исследование поморов как прямых потомков финнов (лопарей). Однако, что сделано, то сделано. Ценность работ Бернштам в том, что она документально зафиксировала существование такой этнической общности, как поморы и определила территориальные границы ядра ярко выраженного этнического поморского самосознания. При изучении места появления этнонима «помор» нельзя не обратить внимание на один существенный момент. Считается, что первоначально этноним «помор» зародился на Юго-Западном или так называемом «Поморском берегу» Белого моря. Однако, Поморским берегом именуется лишь одна из семи частей беломорского побережья, простилающаяся от Онеги до Кеми. Остальные носят названия: Зимний, Летний, Онежский, Карельский, Кандалакшский и Терский берега. Вполне логичным было бы назвать один из этих берегов приморским (от приморье), а в качестве этнонима взять термин «приморец», но этого не произошло. Почему? По-видимому, причиной тому является первичность этнонима «помор» для определенной группы населения побережья Белого моря и вторичность производного от этого этнонима топонима «Поморский берег». Вероятно, для людей называвших себя поморами, кроме общности территории проживания важными являлись и другие составляющие, присущие именно этой этнической группе и позволяющие осознавать свою «особливость».
Не смотря на значительную ассимиляцию поморов в русском суперэтносе к 19-20 векам, Т. Бернштам выделила три основные группы поморов:
1)- жители считают поморами только себя и таковыми их признают и называют жители всего побережья, севернорусское и нерусское население; 2) — считают и называют поморами себя и жителей Поморского берега; так же их называют севернорусское население и соседнее нерусское население; 3) – называют себя поморами, но существуют другие названия и самоназвания; жители других берегов их поморами не считают и не называют, а севернорусское и соседнее нерусское население называет.
Население Карельского и Кандалакшского берегов делило известных им жителей побережья на «настоящих поморов» (ходящих на промысел на Мурман) и «оседлых поморов»- всех остальных.
Подтверждением тому, что «помор» является этнонимом, а не термином, обозначающим население прибрежной полосы или морских промысловиков, служит тот факт, что более нигде на Руси жители морского побережья, а равно и рыбаки, себя поморами не считают.
Этноним «помор» и топоним «поморье» появляются в славянских источниках еще в 11-12 веках, долго соседствуют с этнонимами «чудь белоглазая», «чудь заволоцкая» и топонимом «Заволочье», пока примерно в 15-16 веках не замещают их окончательно. К этому моменту под поморами окончательно понимается вольное славяноязычное укоренившееся население Северо-Восточной Европы, на которую распространяется и топоним «Поморье». Причины, по которым славянское название «чудь белоглазая (чудь заволоцкая)» и термин «Заволочье» среди коренных народов не прижились, вполне понятны. «Чудь» в северорусских говорах обозначало «странный», «идущий против обычаев русских» и им первые славянские переселенцы называли все коренное население Подвинья. Называть родные земли «Заволочьем» коренное, пусть и сильно обрусевшее население не могло. Этот термин родился в местах, для которых чудские земли находятся где-то «за волоком», или попросту за водоразделом рек бассейна Белого моря. Мы сейчас так говорим о «загранице» или «забугорье».

SVpressaPomoryjpg

Характер помора. «…Все иностранцы, побывавшие в те времена на Руси, и летописцы отметили различие в характерах северного и южного «народонаселения». У дружинников Южной Руси они отметили храбрость и стремительность в нападении, но отличиться стойкостью те не могли. Противоположное суждение можно узнать о населении Северной Руси: «оно не любит вообще войн, не отличается стремительностью натиска; но где нужно стать крепко и защищаться, там оно неодолимо; здесь, на севере, образовался тот русский воин, которого по известному выражению, можно убить, но не сдвинуть с места. Северное русское народонаселение, как сказано, не отличается в истории порывистыми движениями; в поведении его мы замечаем преимущественно медленность, осторожность, постоянство в достижении цели, обдуманность, осторожность в приобретении, стойкость в защите приобретенного. Соответственно характеру народонаселения, все на севере принимает характер прочности».
Кто может считать себя помором?
Помором, как в прочем и русским, украинцем или татарином может называть себя каждый, ощущающий свое духовное и (или) кровное родство с населением Поморья, чувствующий близость культуры, религии, обычаев этих мест и обладающий особым характером, закаленным вековой суровостью поморского Севера

Submit your comment

Please enter your name

Your name is required

Please enter a valid email address

An email address is required

Please enter your message

HotLog

Движение Новые Скифы © 2024 All Rights Reserved

Проект Новые Скифы

Designed by WPSHOWER

Powered by WordPress