Религиозный анархизм

x_0f5e6f69Возникновение религиозного анархизма можно объяснить частично как реакцию на расхожее представление об анархизме как о насилии.  В действительности же, наверное, единственная смерть в Англии от анархистской бомбы, явилась результатом подрыва самодельного устройства одним французом, который намеревался использовать его за границей. Тем не менее, по поводу анархизма часто поднималась незаслуженная истерика. Среди анархистов было много тех, кто, отрицая государство, не могли согласиться с его разрушением с помощью бомб или массового насилия. Их стратегией, напротив, было «противодействие капиталистической организации братской организацией» [49], осуществление социальной революции, прежде чем будут достигнуты политические перемены. Понятно, что эта ветвь анархизма служила мощным источником вдохновения коммунаров. Путь к спасению не прокладывался через массовые выступления, но лежал через братскую кооперацию. В центре этой философии стояли идеи Льва Толстого.

Новая концепция жизни

Хотя Толстой оставался в России на протяжении  1890-х гг. и не занимался практическим воплощением анархистских идей, через его труды и личный контакт с коммунарами его влияние на английское общественное движение было глубочайшим. Отношение к нему было как к харизматическому лидеру, причем визиты в его поместье Ясную Поляну описывались как «паломничество», а последователи,  формировавшие сообщества под воздействием его идей, называли себя  «толстовцами».  В таких сообществах предпринимались попытки воплотить на практике философию Толстого, которая начала появляться во многих переводах его книг, памфлетов и писем.  Колония Пурлей (1896), Колония Ашингтон (1897), Мастерская Братства   в Лидсе (1897), Колония Викфорд (1898), Колония Уайтвей (1898) и Братство Блэкберн (1899) – все это попытки реорганизации жизни согласно философии Толстого.

лев толстой

Ряд идей Толстого был уже достаточно хорошо развит и знаком английским читателям до того, как стали появляться коммуны.  Еще в 1852 г., Толстой в рассказе «Казаки» указал на предпочтение, которое следовало отдать «природной простоте»  в противовес искусственному усложнению городской жизни. Эта тема исследовалась им далее в хорошо известных романах Война и мир и Анна Каренина –  смысл которой состоял в том, что «Счастье  в том, чтобы быть с Природой, видеть Природу, и вести с ней разговор» [50]. Эта главная мысль подвела его не только к идеализации Природы, но и простой жизни вообще, и жизни крестьян в частности.

Толстой предпринял практические шаги по воплощению своих идей задолго до того, как в Англии стали образовываться коммуны.  Для того, чтобы устранить противоречия между своим собственным положением аристократа и помещика, Толстой ввел реформы в своем поместье, и в 1880 г. отказался от собственности (правда, это был скорее символический акт) и стал одеваться и работать в поле как простой крестьянин.

Однако  только в период написания религиозных трудов (между 1879 и 1882 гг), в ряде своих работ, где он доказывал, что государственная церковь не согласуется более с Евангелием, Толстой стал задавать политические вопросы, как например в одном из своих трудов «Что нам делать?».  Чтобы глубже разобраться в религиозных и политических воззрениях Толстого, остановимся на двух вопросах. Первый вопрос – что такого притягательного было в толстовских идеях, что вызвало к жизни целое движение по организации коммун в Англии, и второй – как соотносились его идеи и их практическое воплощение.

Следует выделить два ряда идей. Одни идеи связаны с революцией в сознании,  вторые – с отрицанием государства и связанных с ним институтов.  Эта двойственность идей дает основание называть Толстого «религиозным анархистом». На практике, коммуны предлагали способ разрешения этой дилеммы.
Толстовское видение христианства как возвращения к принципам Нагорной проповеди, объяснено в его книге «Царство Божие внутри вас или христианство не мистическая доктрина, а новая концепция жизни (впервые опубликованная в России в 1893 г.).  В этой книге, Толстой развивает три главные идеи, начиная от понимания сути христианства до призыва к социальным действиям: … первая идея  в том, что христианство — это не только поклонение Богу и доктрина спасения, но прежде всего новая концепция жизни, которая должна изменить основу человеческого общества; вторая идея – в том, что с самого начала христианство вылилось в два противоположных течения – одно устанавливает истинную и новую концепцию жизни, другое – извращает христианскую доктрину и превращает ее в языческую религию*, причем в наше время это противоречие принимает ожесточенный характер и выражается во всеобщем противостоянии и войнах в континентальной Европе; и третья идея – в том, что это противоречие, скрытое под маской лжи, можно разрешить только личным усилием каждого человека – независимо от давления со стороны семьи, общества и государства – по согласованию моральных принципов со своей жизнью» [51].

Толстой развивал мысль о том, что общество переходит от индивидуализма к состоянию «общественного понимания жизни», и что «христианское понимание жизни» неминуемо.  Он  указывал на то, что общество испытывает серьезные противоречия, и что они проявляются через классовый характер. Поэтому он предлагал духовное отрицание капитализма:
«Следует сопоставить практику жизни  и теорию, чтобы ужаснуться противоречиями между условиями  жизни и нашим внутренним сознанием.  Вся жизнь человека – сплошное противоречие с тем, что он считает свои долгом. Это противоречие существует во всех сферах жизни; в экономической, политической и международной… каждый человек сегодня знает, что в отношении жизни и богатств все люди имеют  одинаковые права; что ни один человек не лучше и не хуже любого другого, и что все люди рождены равными и свободными. Каждый человек инстинктивно признает этот факт, и все же видит, как  его товарищи разделены на два класса, один живет в бедности и отчаянии, и это рабочие и угнетенные,  другой – праздный, тиранический,  живущий в роскоши; и он не только видит это, но добровольно или нет, присоединяется к одному из классов  – совершая поступок, совершенно противоречащий его сознанию.  Поэтому он должен страдать от  этого несоответствия и от того, что он его поддерживает [52]

Толстой бросил революционный вызов, призывая к тому, чтобы  христианские основы жизни – равенство, братская любовь, общее богатство людей,  ненасилие — вытеснили принципы, поддерживающие семью и государство как основные институты капиталистического общества.  Этот вызов был заострен мессианской проповедью о том, что изменения могут придти очень быстро если «каждый начнет выполнять свой долг и начнет жить согласно тому свету, который в его душе; тогда Царство Божие неминуемо, потому как это то, к чему стремится сердце каждого человека»  [53]  Призыв к немедленной революции, к социальным переменам с целью устранить государство, был притягательным для тех, кто уже настроился на создание коммун.

В некоторых своих поздних работах Толстой развил идеи об обществе без государства, без собственности и без денег, в котором не будет эксплуатации, а ненасилие заменит насилие.  Каждая коммуна экспериментировала с этими идеями, которые были достаточным основанием для  организации самой коммуны. Революция произойдет не в результате одномоментного устранения государства, но через рост «рационального сознания».  Для этого у Толстого были следующие  аргументы.

Он замечал, что эксплуатация и рабство были неизбежным продуктом капитализма.  Они являются следствием власти помещика над теми, у кого нет земли;  власти государства, облагающего граждан налогами, и конкуренции между капиталистами, контролирующими рабочих и рынки. «Поэтому, так или иначе, рабочий всегда находится в рабстве у тех, кто контролирует налоги, землю, и самое необходимое для жизни» [54]

Толстой далее утверждал, что это рабство возведено в ранг закона и увековечено, и в свою очередь, поддерживается за счет организованного насилия со стороны государства.  Именно законы увековечивают неравенство собственности (как земли, так и произведенного продукта) и с помощью налогов поддерживают власть государственных институтов;
«Говорят, что закон в равной степени защищает собственность владельца мельницы, капиталиста, помещика, фабричного рабочего.  Равенство капиталиста и рабочего – это все равно как равентство двух боксеров, у одного связаны руки, а у другого — оружие в руках. К обоим боксерам бесстрастно применяются одинаковые правила во время боя.»[55]

«Следовательно, для того, чтобы уничтожить рабство, необходимо прежде устранить государство.  Но изменения должны придти не в результате насилия, поскольку это приведет только к новой форме эксплуатации. Напротив, власть должна быть отменена благодаря рациональному сознанию людей, которые поймут, что власть (и ее воплощение в государстве) одновременно бесполезная и вредная. Рациональное сознание будет формироваться не материалистическими теориями, но духовным оружием… глубоким пониманием жизни, благодаря которому человек будет рассматривать свое земное существование как часть более общего проявления жизни, и соединит свою жизнь с бесконечной жизнью и признает наивысшим благом выполнение законов этой бесконечной жизни, и будет считать выполнение этих законов как более важные, чем выполнение каких-либо человеческих законов.  Только такая религиозная концепция жизни, соединяющая всех людей в общем понимании жизни, несовместимая с подчинением власти или участием в ней, способна разрушить власть» [56].

Необходимо было немедленно предпринять практические шаги по разрушению государства.  Люди должны были воздерживаться от занятия любых государственных постов, они должны были отказываться платить налоги или получать государственные пенсии, и должны были прекратить защищать свою собственность с помощью законов.  Далее Толстой призывал к возвращению большей части населения к земле, что на его взгляд было бы возможным при сокращении населения и отказе от «ненужного» производства товаров, а также с совершенствованием методов культивации земли (признавая ранее высказанные Кропоткиным аргументы). Для коммунаров эти руководящие идеи стали чуть ли не уставом – Нелли Шоу, например, описывает торжественное сжигание собственности на земле Колонии Уайтвей и коллективный отказ платить налоги. [57]

Братство – значит, восстание

Второй вопрос, который я поставил в предыдущем разделе:  соотношение между идеями, возникшими в 1890-х, и опытом коммун.  Интересно проследить диалектическое взаимодействие идей и опыта коммун, с оценкой идей Толстого, и в свою очередь, влияние опыта коммун на последующие труды Толстого.  Это не просто сделать, но я воспользуюсь множественными контактами между Ясной Поляной и английскими коммунами.

Эти  контакты приняли одну из устойчивых форм – публикаций журналов для распространения идей Толстого среди английской публики, перевод идей Толстого членами коммун  и «паломничества» в русское поместье коммунаров, чтобы вернуться к товарищам со свежими идеями и вдохновением. В коммуны (Колонию Пурлей, в частности) стекались беженцы из России, спасаясь от царского преследования, включая ближайшего друга Толстого – Владимира Черткова.

Чтобы лучше понять значение этих контактов, обратимся сначала к ряду событий, имевших место в Кройдоне в 1890 г. Именно там, Братство Кройдон попыталось синтезировать философию Толстого с растущим английским движением в поддержку братства и революции. Это также была основа общины Пурлей [58]

Истоки движения Кройдон двояки.  Одним источником служило движение «Новое товарищество» (вначале «Товарищество за Новую жизнь» в 1893 г). Товарищество было задумано Томасом Дэвидсоном, бывшим учителем и теоретиком системы образования,  путешествующим по Европе и Северной Америке, одно время читавшем лекции вместе с учителем Генри Торо – Ральфом Эмерсоном. Дэвидсон мечтал о новой форме коммунистического общества, составленного из духовно-чистых людей и ведущих «более высокую» жизнь по сравнению с современниками.  Товарищество настаивало на подчинении материального духовному, и было направлено на культивирование в каждом человеке совершенного характера. Реакцией на приверженность Дэвидсона коммунистическим идеям был отход части Товарищества для создания «Фабиановского сообщества» [59].

Начиная с 1889 г. Новое Товарищество распространяло свои идеи среди широкой аудитории с помощью журнала «Время посева» (Seed Time) (первоначально «Сеятель»). Именно во «Времени посева» были продемонстрированы связи с Толстым и подчеркивалась роль сознания в социальной революции:
«Мы пришли к общему согласию относительно болезней и бед современного устройства общества; мы согласны с тем, что эти напасти являются следствием монополии собственности, с помощью которой средства производства оказываются в руках ограниченного класса, который использует их для порабощения и эксплуатации больших масс людей. И мы видим, что единственное лекарство – в реорганизации общества, которое откроет свободный доступ к средствам производства и обеспечит каждому братское участие в произведенном богатстве; которое разрушит всякий рабский труд и установит честную и простую жизнь — главный признак общества равных…
…Мы признаем , что эволюционные процессы затрагивают не только социальные формы. Мы убеждены,  что  «совесть» играет важную роль в эволюции нового общественного порядка [60].

Журнал был занят больше философскими вопросами простой и духовной жизни, чем практическими методами ее воплощения. Он издавался для интеллектуалов среднего класса, и кроме статей, содержал отчеты о лекциях, и другую информацию о деятельности Товарищества.  Среди членов общества были очень популярны «сельские встречи», проводимые в сельской местности с целью зачитывания и обсуждения какой-либо статьи с последующей прогулкой в  близлежащую чайную. На одном из таких собраний зачитывалась статья, посвященная  теме «возвращения к Природе» [61]; здесь, среди «ветров, лесов и вод», автор говорил о новом союзе между Природой и Душой.  Восстановление этого единства должно привести к новому пониманию истины, красоты и простоты. Члены общества возвращались в город на поезде, но услышанное днем не было потеряно.

«Время посева» печаталось в Кройдоне и именно там встречались его авторы. Второе крыло движения в Кройдоне происходило от социального мистика Дж. Брюса Уоллеса, а с 1894 и убежденного толстовца Джона Кенворти. Уоллес уже организовал «Братскую церковь» в Северном Лондоне со своим журналом «Братство», в котором рассказывал о социальных проблемах и экспериментах с коммунами в различных частях света. Его характеризовали как «человека, преданного и духовного, который стремился установить кооперативную систему вместо существующей капиталистической системы и общего коммерциализма» [62]

В то же время, группа, известная как «Социалистическое общество Кройдона» решила пойти по стопам Уоллеса и организовала такую же «Братскую церковь» в Кройдоне. «Церковь», конечно, не имела никакой связи с религией или теологией.  Эклектичный характер сообщества хорошо отражен в записях Нелли Шоу:
«Трудно представить себе более разнообразный состав людей под одной крышей, чем наши еженедельные собрания в старом помещении Армии Спасения на Тамворт-Роуд.   Трибуна предоставлялась каждому желающему по воскресеньям, и здесь можно было увидеть разных чудаков. Атеисты, спиритуалисты,индивидуалисты, коммунисты, анархисты, обычные политики, вегетарианцы, анти-вивисекционисты, и анти-вакцинационисты –  выступления всех приветствовались, выслушивались любые «анти», после чего начинались жаркие споры.  Многие приезжали издалека, всем раздавался чай по скромным ценам в смежной комнате…[63].

Джон Кенворти принес с собой близость к американскому анархистскому движению и твердую приверженность идеям Толстого, которые он проповедовал с кафедры Церкви Братства.  В 1894 он вместе с Уоллесом организовал Трест Братства, для создания добровольной кооперативной системы в Англии. Это была система кооперативной торговли и промышленных проектов, доходы от которой шли на покупку земли для коммун.  Уоллес и Кенворти надеялись за четыре года привлечь миллион участников в качестве первого шага для разборки капитализма. Кенворти  писал для «Времени посева», призывая к организции коммун как главному методу преобразования общества.

Другим важным событием в Кройдоне была публикация журнала «Новый Порядок», в котором с 1895 г. публиковались отчеты о встречах Братства и о прогрессе в толстовских коммунах. Типография Братства переместилась в Колонию Пурлей  и стала печатать переводы Толстого, выполненные  Эйлмером Мод (который также жил в Пурлей). Толстой предоставил типографии все издательские права после визита Кенворти к нему в 1896 г.

«Новый Порядок»  имел большую евангелическую и практическую направленность, чем «Время посева» и играл непосредственную роль в формировании коммун. Кенворти был одновременно и редактором, и постоянным автором, неустанно напоминая читателям о принципах новой жизни:    равенство (социалистическая идея), братство (коммунистическая идея), свобода (анархистская идея), честный труд (путь спасения), распространение правды (путь Иисуса)… их выполнение на практике означает революцию в жизни всех, кто живет в несправедливом и несчастном обществе, в Системе маммоны.  Но придет время и эти принципы революционизируют общество, сбросят Вавилон и приведут к Новому Иерусалиму. [64]

В журнале регулярно публиковались объявления, призывающие читателей немедленно революционизировать свою жизнь – покупать уголь у кооперативной шахты в Сводлинкоте, новое растительное масло и одежду (пошитую согласно научному подходу) у Братства Кройдон.

В дополнение к публикациям, установились интересные связи. Нелли Шоу утверждает, что «связь с Толстым приобрела более личный и тесный характер» благодаря визитам к мастеру.  Эйлмер Мод (долго проживавший в России), Джон Кенворти, Том Феррис (из северных коммун) и Франсис Седлак (позже обосновавшийся в Уайтвее), все путешествовали по российской глубинке, причем два последних в соответствии с толстовской доктриной «без денег».  Кенворти написал ряд писем в 1896 г., в первом же письме обрисовал цель – увидеть Толстого и окружавших его друзей, и договориться с ним о путях и средствах продолжения в Англии той работы, которой они полностью отдались в России [65]. И вновь Нелли Шоу  описывает то волнение, с которым совершались визиты к Толстому:
«Я хорошо помню воскресенье, наступившее сразу после возвращения Кенворти из России…  мы были взволнованы тем, что из первых рук услышим о великом русском, графе Толстом, о том, что он был вегетарианцем, одевался как крестьянин и жил простой и экономной жизнью.  Он очень интересовался нашим маленьким экспериментом.  Мы также услышали о преследуемых духоборах, о которых впоследствие подробно рассказали нам прибывшие в Кройдон русские беженцы, друзья Толстого  – Владимир Чертков с женой и сыном, д-р Скарван из Австрии, где он был заключен в тюрьму за свои толстовские взгляды, Елена Петровна, кавказская княгиня, со значительным количеством детей и двумя служанками …  (и) оставивший Москву м-р Эймер Мод,  приехавший в Кройдон с семьей и поселившийся в Доме Братства [66].

Новая волна беженцев

Через 350 лет после того, как Генри VIII разогнал монашеские коммуны, они вновь появились на британском религиозном ландшафте. Новая волна монастырей больше напоминала небольшие неконформистские секты, чем обширные организации 16-го столетия. Эти секты организовывали те, кто спасался от преследования.  Некоторые секты нашли прибежище в исторических местах, на месте бывших монастырей.

В Бакфасте, в Девоншире, группа французских монахов–беженцев организовала  на месте старого аббатства самодостаточную коммуну. Ее экономическая база держалась на производстве вина,сидра и меда.  Начиная с 1918 г. к коммуне присоединились английские монахи, и в 1937 г. они решили восстановить оригинальный монастырь. Другие бенедектинские коммуны возникли в Амплфорте, Дуаи, Даунсайде,Рамсгейте, Ворте, Принкнаше и Кворре. Цистерцианский и картезианский ордена построили дома в аббатстве Св Бернара и  монастыре Св. Хью, а кармелитские и доминиканские ордена построили общины в Эйлесфорде в Кенте и в Вудчестере, Глостершир. Англиканские монастыри также стали возникать в тот период; один на острове Колди в Бристольском проливе (впоследствии обращенный в католичество) и другой – в Мирфильде, в Йоркшире, известный как Кворри, или Коммуна Воскресения, которые проповедовали христианский социализм.  В Хиллфильде, в Дорсете, возникла англиканская община на францисканской основе. На своей ферме они создали приют для бездомных и в 1930-х образовали Общество Св. Франциска, которое учредило школы для умственно-отсталых детей, дома для прокаженных, и  разослало по всей Англии т.н. «монахов-в-миру» (friars).

Культура религиозной терпимости, которая позволила восстановить монашеские общины, помогла приютить в Англии многих, спасавшихся от преследования. Из России в 1890-х гг. бежали духоборы, и в Кройдоне и Колонии Пурлей, в Эссексе, нашли краткий приют среди толстовских анархистов.  Получив поддержку от разделявших их пацифистские убеждения квакеров, они в конце концов переправились в Британскую Колумбию, в Канаду.

Более длительный приют в Англии нашли члены Общества Братьев, или Bruderhof.  Основанное в 1920-х гг. последователями немецкого радикального христианина Эберхарда Арнольда общество было вынуждено оставить свои общины в Германии, а затем в Лихтенштейне, спасаясь от нацистов. В 1937 г. они приехали в Англию, купили ферму в Вилтшире и учредили  общину, основанную на земледелии, ремеслах и издательском деле.

Появление большого числа немецких пацифистов в самом центре сельской местности Англии,  в странных крестьянских костюмах, со странными манерами вызывало недоумение и даже подозрительность по мере того, как приближалась война.   Их образ жизни,  основанный на простых христианских принципах благотворительности, скромности, бедности, общинности и единства, вызывал, однако, симпатию у многих христиан в Англии и община Аштон Кейнс  возросла до 250 человек.  Следуя совету гуттеритов, живущих в Америке, с которыми у Bruderhof  были тесные связи,  члены общины решили организовать вторую общину и купили соседнее поместье Оакси. Местные помещики испугались продажи «английской» земли немцам и обратились с протестом в Хоум-Оффис.  Но в защиту Bruderfof выступил Сэмюэл  Хоар, министр внутренних дел. И после того, как члены общины  выступили с заявлением о том, что во-первых, земля принадлежит Богу, а они только временные пользователи, во-вторых, они пацифисты и спасаются от нацистской Германии, а в–третьих, имеют разрешение на пользование землей, их не тронули. Однако с началом войны, в Вилтшире разыгралась ксенофобия, их обвинили в том, что они шпионы и засланы Гестапо.  И несмотря на поддержку в правительстве, в конце 1940 г. фермы были проданы и 350 членов общины отплыли в Парагвай.  Англичане — члены общины – однако остались и в 1942 г. поселились около Бриджнорта, организовав там приют для пацифистов, который насчитывал 200 человек (в 1950 г.). Эта община и еще одна в Бугенгемшире продолжили свое существование.

 

(Из книги Utopia Britannica, Diggers&Dreamers, 2001)  Дэннис Харди,  c.59-65.
Перевод В.Постникова, 2011.

Submit your comment

Please enter your name

Your name is required

Please enter a valid email address

An email address is required

Please enter your message

HotLog

Движение Новые Скифы © 2024 All Rights Reserved

Проект Новые Скифы

Designed by WPSHOWER

Powered by WordPress