Последний левоэсеровский сборник (и одна из последних книг берлинского издательства «Скифы»), на страницах которого соединились покойный к тому времени Александр Блок (в сборнике была опубликована его «Записка о “Двенадцати”») и лидеры левых социалистов-революционеров (здесь же печатались статьи и воспоминания Бориса Камкова, Ирины Каховской, Владимира Трутовского, Исаака Штейнберга, Якова Брауна и др.), организатор издательства и левый эсер Александр Шрейдер первоначально планировал назвать «Скифы», а в итоге назвал «Пути Революции». Данный сборник вышел в свет в Берлине в 1923 году.
В книге была перепечатана авторская часть вступления к сборнику «Скифы» 1917 года в новой редакции. Этот текст Иванова-Разумника под названием «Скифы. (Вместо предисловия)» начинался с таких слов, не вошедших в первую публикацию шестилетней давности:
«…“Скифское” — вечная революционность для любого строя, для любого «внешнего порядка» тех исканий непримиренного и непримиримого духа, далёкий отблеск которых лег, быть может, и на страницы этой книги».
Известный литературный критик и публицист, автор популярной в той время «Истории русской общественной мысли» Разумник Васильевич Иванов (18978-1946) публиковался под разными псевдонимами, основным из которых стал псевдоним «Иванов-Разумник». Среди псевдонимов Иванова-Разумника был также и псевдоним «Скиф».
У историка и религиозного философа Георгия Федотова есть такое высказывание: «Не столько атаман Махно, сколько Блок и Есенин сделали Октябрьскую революцию национальной, т. е. её грех всенародным».
И Блок, и Есенин в 1917 году принадлежали к литературному объединению «Скифы». Помимо них в эту литературную группу входили Андрей Белый, Николай Клюев, Евгений Замятин, теоретики левого искусства Константин Эрберг (Сюннерберг) и Арсений Авраамов, писатели А. Терек (псевдоним Ольги Форш) и Алексей Чапыгин, литератор и философ Евгений Лундберг, поэты Алексей Ганин и Пётр Орешин. Обложку, заставки и книжную марку сборников «Скифы» создал Кузьма Петров-Водкин. Поначалу в этот же круг входили Алексей Ремизов и Михаил Пришвин, был близок к «скифскому» кружку и Лев Шестов.
«Скифский» кружок сложился вокруг Иванова-Разумника во время Первой мировой войны. Другим главным идеолог группы на этом этапе выступал писатель и публицист Сергей Мстиславский. В 1916 г. Иванов-Разумник и два других бывших редактора закрытого правительством в связи с началом войны левонароднического журнала «Заветы» — Мстиславский и старый народник А. И. Иванчин-Писарев, — задумали издать художественный сборник антивоенной направленности.
Во второй половине 1916 г. видный эсер С. П. Постников попробовал раздобыть средства на предполагавшийся альманах, редакционную коллегию которого составили Иванов-Разумник, Иванчин-Писарев и Мстиславский. Впоследствии Постников вспоминал: «<…> В конце 1916 года я начал организо[вы]вать народническое издательство на кооперативных началах. Мысль эту мне дали петроградские рабочие, социалисты-революционеры, которые предполагали выпустить специальный сборник, посвящённый подведению итогов практики с-ровской рабочей политике, в отличие от марксистской, с-дековской политики. Идея этого издательства встретила большое сочувствие в среде с-ровских петроградских и московских литераторов. <…> Опыт с журналом “Заветы” обнадеживал нас, что мы сумеем достать деньги на издание и найдем свою аудиторию.
<…> не имея пока не гроша в кармане, мы деятельно принялись за организацию издательства. Был уже составлен устав кооперативного издательства, на манер издательства “Задруга”, подготовлялся литературный материал (в первую очередь литературно-общественный сборник, который уже в конце 1917 года вышел в другом издательстве под названием “Скифы”), отыскивались средства на первые расходы. Уже были получены первые 500 рублей от моих молодых архангельских друзей. И вдруг во время этих скромных приготовлений к новому литературному предприятию, грянула Февральская революция».
Более точно датировать первые шаги по началу реализации «скифского» проекта позволяет переписка Иванова-Разумника с Андреем Белым. Личная их встреча произошла 10 сентября 1916 г., вторая состоялась через два дня. В посланном следом письме от 18 сентября Иванов-Разумник сообщал своему собеседнику: «Сборник, о котором я Вам говорил, по-видимому, состоится <…>».
Как ответственный за литературный отдел, Иванов-Разумник просил Белого предоставить для публикации автобиографическое художественное произведение «Котик Летаев» и цикл статей «Восток или Запад». Судя по дальнейшей переписке, до начала ноября название альманаха, ещё не было определено. В письме от 5 октября Иванов-Разумник уже писал о проекте в утвердительном смысле: «Сборник — состоится <…>», и просил дополнительно прислать цикл стихотворений. Ровно через месяц он рекомендовал Белому «по всем делам, касающимся Альманаха, — обращайтесь к секретарю редакции: Сергею Порфирьевичу Постникову». Во втором письме, написанном в тот же самый день, Иванов-Разумник добавлял: «Название сборника — увы! — до сих пор под вопросом; в понедельник, т. е. послезавтра, — сообщу Вам его окончательно».
Вероятней всего предположить, что на воскресенье или понедельник было назначено решающее совещание редакции. Возможно, оно не состоялось своевременно, и было сдвинуто ещё на день-два. Так или иначе, но лишь 9 ноября Иванов-Разумник уведомил своего корреспондента:
«Дорогой Борис Николаевич,
в дополнение к прошлому моему письму сообщаю, — заглавие сборника: “Скифы”. Я об этом сообщил уже и “Русским Ведомостям” <…>».
Начиная с октября 1916 г., Иванов-Разумник регулярно печатался в газете «Русские Ведомости» под псевдонимом «Вл. Холмский». 13 ноября в газете появилась первая публикация глав из нового произведения А. Белого под заголовком «Отрывки из детских впечатлений. (Из повести “Котик Летаев”)», сопровождавшаяся редакционным примечанием:
«Выйдет в петроградском альманахе “Скифы”».
Таким образом, с этого дня «скифский» проект становился фактом публичной литературной жизни. По всей видимости, первый выпуск «Скифов» был в основном собран уже к концу 1916 г. Окрылённые успехом редакторы планировали немедленно после его выхода приступить к подготовке второго выпуска. 1 января 1917 г. Иванов-Разумник, выдавая желаемое за действительное, сообщал Белому о том, что второй сборник выйдет в конце февраля. Однако при этом он сетовал на то, что первый сборник «сильно запоздал, надо спешить и спешить».
В то же время, начиная с января, стали устраиваться регулярные встречи редакторов и авторского коллектива «Скифов» в расширенном составе. По словам А. М. Ремизова, первая такая встреча состоялась на казенной квартире Мстиславского в Николаевской академии в январе 1917 г. с участием легендарной народоволки Веры Фигнер.
Андрей Белый, несколько раз наезжавший в Петроград в январе–марте 1917 г. и основное время проводивший в царскосельском доме Иванова-Разумника, зафиксировал: «Очень интенсивная жизнь у Р. В. Иванова; встречи и знакомства: с В. Н. Фигнер, профессором Метальниковым, Петровым-Водкиным, вернувшимся из Англии Замятиным, М. М. Пришвиным, пр<офессором> Гедройц; знакомство с семьей Мстиславских, с Есениным, Клюевым, Ганиным <…>».
Эти собрания проводились с большей или меньшей регулярностью и в последующий период работы над «Скифами». В январе 1918 г. Е. Г. Лундберг записал: «Вечером — в Царском Селе у Иванова-Разумника. Спокойно, вобрав в себя что-то от “островитян”, рассказывает об Англии Е. И. Замятин. О. Д. Форш нет-нет да зальется захлебывающимся смехом: любит деталь, анекдот и культивирует их. Есенин, богатый талантом, почти мальчик, играет стихом, играет резкостью утверждений <…>».
Неожиданно начавшаяся за год до этого революция и вовлечение Иванова-Разумника и Мстиславского в партийную работу социалистов-революционеров в качестве редакторов эсеровских газет замедлили подготовку первого сборника. Тем не менее, 20 марта 1917 г. Иванов-Разумник в очередной раз сообщил Белому о том, что «“Скифы» выйдут около Пасхи» (которая приходилась в 1917 г. на 2 апреля). По истечении ещё 9 дней он уточнил: «“Скифы” выходят сейчас же после Пасхи». Однако, как выяснилось, он опять поторопился с этим известием.
Спустя ровно месяц, 29 апреля Иванов-Разумник попытался снова обнадежить своего московского корреспондента: «…“Скифы” задержались в типографии не по нашей вине; теперь идёт уже брошюровка, вопрос о выходе в свет “Скифов” есть поэтому вопрос нескольких дней или недели <…>
Как только в начале мая выйдут «Скифы» — вступает в силу наше условие, и Вы, начиная с 1го июня, получаете каждый месяц по 200 р. впредь до погашения всего гонорара».
Но и на этот раз сборник к обещанному Ивановым-Разумником сроку не вышел. Возможно, из-за задержки с его изданием произошла одна непоправимая для истории русской литературы утрата. Так как корректура, по крайней мере, части произведений, вошедших в «Скифы», была сверстана ещё в январе (судя по письмам Иванова-Разумника к А. Белому и М. О. Гершензону), то авторы начали знакомиться с ней заблаговременно. В числе других произведений С. Есенина в первом выпуске «Скифов» должна была быть напечатана пьеса «Крестьянский пир». Однако поэт предпочел уничтожить корректуру своей пьесы. Впоследствии, когда Есенин разговаривал с литературоведом И. Н. Розановым о своём «Пугачеве», то он обмолвился:
«А знаете ли, это второе моё драматическое произведение. Первое, “Крестьянский пир”, должно было появиться в сборнике “Скифы”; начали уже набирать, но я раздумался, потребовал его в гранках, как бы для просмотра, и — уничтожил. Андрей Белый до сих пор не может мне этого простить: эта пьеса ему очень нравилась, да и сам я иногда теперь жалею».
В этой связи, кстати, можно предположить, что отчасти задержка с выходом «Скифов» могла возникать и по причине подобного снятия материалов из сборника, так как часть людей, примыкавших первоначально к «скифской» группе (Л. М. Добронравов, С. И. Метальников), отошла от неё.
В письме к Белому от 15 июня Иванов-Разумник в который уже раз предвосхитил выход сборника: «Скифы выходят 25 июня». Но прошёл ещё почти месяц, и только тогда была названа, скорее всего, верная дата 28 июля. Первое сообщение о выходе «Скифов» появилось в газете «Новая Жизнь» за 30 июля (12 августа).
Книга была отпечатана в типографии Николаевской Военной академии, тираж её не установлен. Сборник имел фиксированную цену — 5 руб. На странице 2 было помещено объявление: «Книгоиздательство “Скифы”: Сборники “Скифы”. Склад издания и адрес редакции для писем и рукописей: Книжный склад М. Стасюлевича. Спб., Васильевский Остр<ов>, 5 лин<ия>, д. 28».
Спустя некоторое время в № 5 приложения к газете «Дело Народа» «Литература и Революция» за 17 сентября было помещено следующее объявление о предполагавшемся выходе 2го сборника:
«Книгоиздательство “Скифы”
Открыта подписка на второй сборник
СКИФЫ
(выйдет к 1 ноября 1917 г.)
СОДЕРЖАНИЕ: Стихи — А. Белого, А. Ганина, С. Есенина, Н. Клюева, П. Орешина. Роман “Котик Летаев” — А. Белого. (Окончание). А. Терек — роман “Оглашенные”. М. Пришвин — рассказ. А. Герцен — неизданная статья.
Статьи: Арс. Авраамова, Андрея Белого, Иванова-Разумника, С. Мстиславского, М. Спиридоновой, Льва Шестова и др.
Цена по подписке — 7 рублей
Подписка принимается в типографии Николаевской Военной Академии, СПб., Суворовский пр., д. 32 б. Книгоиздательство “Скифы”».
Это объявление — одно из немногих свидетельств об издательской «кухне» «скифского» кружка. В вышедшем варианте сборника отсутствовали 7 из 15 заявленных позиций! Второй выпуск «Скифов» не содержал романа Форш-Терек, рассказа Пришвина, статей Авраамова, Мстиславского, Спиридоновой и Шестова, а также и неизданной статьи Герцена.
В письме к Андрею Белому от 16 сентября Иванов-Разумник раскрывал более конкретно анонсированное содержание: «Предполагаемый материал — “Котик”, рассказы Пришвина и Ремизова, стихи А. Белого, Клюева, Есенина, Ганина (новый мужичек, подаёт небольшие надежды), статья Герцена (неизданная), М. Спиридоновой (“Революция и Человек”), Мстиславского (“Родина”), моя (“Испытание революцией”), Л. Шестова, Авраамова. <…>».
В этом же письме было высказано приглашение Белому войти в состав редакции «скифских» сборников. К нему также прилагался документ на бланке книгоиздательства, датированный 17 сентября:
«Книгоиздательство сим удостоверяет, что Борису Николаевичу Бугаеву (Андрею Белому) по делам издательства необходимо приехать на две недели в Петроград в конце сентября и первой половине октября с. г.».
Письмо в Москву наверняка было передано с оказией. Потому что уже 18 сентября Андрей Белый без промедления ответил: «Дорогой Разумник Васильевич, — с радостью, с глубокой радостью еду к Вам: с благодарностью принимаю Ваше предложение со “Скифами” тем более, что после первого сборника я почувствовал себя воистину скифом; всё направление (и политическое, и эстетическое) мне очень по сердцу <…>».
В еще одном ответном письме от 25 сентября он, между прочим, сообщал: «“Скиф” мгновенно разошелся в Москве: теперь его ищут; и — нигде не находят; в магазинах — нет; спрос — есть».
Позже, 9 ноября Иванов-Разумник адресовался к Белому уже, как к редактору сборника, вводя его в курс дела о порядке происходившей верстки. В дальнейших письмах они уже обсуждали третий выпуск сборника, который предполагалось сообща составить в декабре на царскосельской квартире Иванова-Разумника. К этому вопросу в заключение еще вернёмся, а пока же надо сказать несколько слов об оформлении первого выпуска «Скифов».
Активная участница Вольной Философской Ассоциации (иначе за глаза «Скифской академии») Н. И. Гаген-Торн так разъясняла символический смысл книжной графики Петрова-Водкина в сборниках «Скифы»:
«На обложке обнажённый по пояс человек держит в руке натянутый лук и стрелу. К плечу его сзади прислонилась женщина, видна её голова и обнаженные плечи. А вдали и внизу в языках пламени — горящие здания. На заставке: обнажённый человек со щитом в одной руке, в другой поднятый меч, он поражает ползущего змея-дракона.
Летящая стрела была символом скифского бунта».
Мемуаристку несколько подвела память: во-первых, мужчина на обложке держит лук со стрелой не в натянутом состоянии; во-вторых, изображенный на пятигранной заставке человек готовится поразить извивающегося крылатого дракона (а не ползущую змею) копьём. Одной ногой он придавил дракона на морском берегу. Это, несомненно, изображение символической схватки Скифа с Мещанством. Над ними сияет лучезарное солнце, а на заднем плане, на кромке моря виднеется парусное судно. Оно унесёт Скифа за горизонт.
Картина, однако, будет не законченной, если её не дополнить второй заставкой, имеющейся в конце книги на рекламной странице. На этой семигранной заставке изображена встреча обнажённых двух бесполых существ чёрной и белой рас на округлой горе под лучами звезды. Почти на уровне горы повисли солнце и планета Сатурн (слева), месяц и ещё одна звезда (справа). Белый человек и чёрный человек соединили все четыре руки, словно затеяли хоровод. Похоже на то, что эта заставка Петрова-Водкина навеяна стихотворением Николая Клюева «Песнь солнценосца»:
Мы — рать солнценосцев на пупе земном —
Воздвигнем стобашенный, пламенный дом:
Китай и Европа, и Север и Юг
Сойдутся в чертог хороводом подруг,
Чтоб Бездну с Зенитом в одно сочетать.
Им Бог — восприемник, Россия же — мать.
Впрочем, кажется, в этой иллюстрации есть и перекличка со строками знаменитого стихотворения Андрея Белого «Родине», напечатанного во втором выпуске «Скифов»:
Не плачьте: склоните колени
Туда — в ураганы огней,
В грома серафических пений,
В потоки космических дней!
<…>
Пусть в небе — и кольца Сатурна,
И млечных путей серебро, —
Кипи фосфорически бурно,
Земли огневое ядро!
А если связать воедино обе заставки, то становится ясным, к какому «пупу земли» умчит Скифа быстроходный парусник…
К первому выпуску сборника не удалось найти программного стихотворения, и его составителям пришлось довольствоваться текстом Валерия Брюсова «Древние скифы» (название было дано редакторами), написанном в 1916 году и начинавшимся со ставшими теперь уже тоже хрестоматийными строф:
Мы — те, об ком шептали в старину,
С невольной дрожью, эллинские мифы:
Народ, взлюбивший буйство и войну,
Сыны Геракла и Эхидны,— скифы.
Детали привлечения Брюсова в качестве автора остаются не выясненными. Не исключено, что редакторы сами к нему обратились, памятуя, что у поэта было и еще более «древнее» стихотворение «Скифы», написанное еще в 1899 году
Если б некогда гостем я прибыл
К вам, мои отдаленные предки, —
Вы собратом гордиться могли бы,
Полюбили бы взор мой меткий.
Мне легко далась бы наука
Поджидать матерого тура.
Вот — я чувствую гибкость лука,
На плечах моих барсова шкура.
Словно с детства я к битвам приучен!
Все в раздолье степей мне родное!
И мой голос верно созвучен
С оглушительным бранным воем.
Из пловцов окажусь я лучшим,
Обгоню всех юношей в беге;
Ваша дева со взором жгучим
Заласкает меня ночью в телеге.
Истукан на середине деревни
Поглядит на меня исподлобья.
Я уважу лик его древний,
Одарить его пышно — готов я.
А когда рассядутся старцы,
Молодежь запляшет под клики, —
На куске сбереженного кварца
Начерчу я новые лики.
Я буду как все — и особый.
Волхвы меня примут как сына.
Я сложу им песню для пробы.
Но от них уйду я в дружину.
Гей вы! слушайте, вольные волки!
Повинуйтесь жданному кличу!
У коней развеваются челки,
Мы опять летим на добычу.
Однако хорошо известно, что незадолго до выхода первых из сборников «Скифы» у Иванова-Разумника произошла встреча с Блоком, прибывшим с фронта. Блок присоединился к «скифской» группе, разделив с ней пафос «духовного максимализма». Блоковскими «Скифами», ставшими воистину программным поэтическим манифестом, должен был открываться третий, не вышедший сборник.
О синтезе идей политических максималистов — левых эсеров, и их собратьев «духовных максималистов», — замечательно высказался Максимилиан Волошин:
«“Скифы” (речь в данном случае идёт о стихотворении Блока. — Я. Л.) проникнуты духом русского большевизма, но отнюдь не партийного, социал-демократического большевизма, а того гораздо более глубокого чисто русского состояния духа, в котором перемешаны и славянофильство, и восхваление своего варварства в противовес гнилому Западу, и чисто русская антигосударственность, роднящая любого сановника старого режима с любым современным демагогом, в котором академичный и монархический Вячеслав Иванов “Кормчих звёзд” встречается с теперешними левыми эсерами».
Первая публикация блоковских «Скифов» состоялась 20 февраля (по новому стилю) 1918 г. в левоэсеровской газете «Знамя Труда». 3 марта там же впервые увидела свет поэма «Двенадцать». 13 апреля оба произведения были перепечатаны в журнале революционного социализма «Наш Путь», издававшемся ЦК левых эсеров. А затем, 3 июня под издательским № 17, в издательстве при Центральном Комитете Партии Левых Социалистов-Революционеров, вышла книга:
Александр Блок
ДВЕНАДЦАТЬ.
СКИФЫ.
Предисловие
Иванова-Разумника
«ИСПЫТАНИЕ В ГРОЗЕ И БУРЕ».
В письме к Андрею Белому от 8 декабря 1917 г. Иванов-Разумник набросал перечень предполагаемых произведений для третьего выпуска сборника «Скифы»: «стихи Клюева, Есенина, Сологуба, две небольшие вещи Ремизова, повестушка Чапыгина, рассказ Терека». — «Напишите у нас повесть для III-го “Скифа”; пора его составлять», — обращался он к Белому.
Нет ничего тайного, чтобы не становилось явным. Это письмо, как и другие письма идеолога «скифства», сохранившиеся в бумагах Андрея Белого в Российском госархиве литературы и искусства, были ли впервые опубликованы двадцать лет назад. Но находки продолжаются.
Так в Отделе рукописей Института мировой литературы РАН имени Горького автором этих строк было обнаружено письмо Иванова-Разумника писателю А. П. Чапыгину из Петрограда от 13 апреля 1918 г., написанное на бланке журнала революционного социализма «Наш Путь»:
«Дорогой Алексей Павлович, —
пишу на тот случай, если не загляните в ближайшие дни на Лиговку. Еду в Москву; вернусь к 25.IV. На Лиговке по Средам и Пятницам, с 11 до 1 ч., дежурный секретарь редакции – Варвара Николаевна.
Доставьте ей поскорее «Лебяжьи Озера» — скоро набор III «Скифа»; в ближайшем будущем под них возможен аванс.
Жму руку. Ваш Р. Иванов».
Упоминаемая Варвара Николаевна Иванова – это, кстати, жена Иванова-Разумника. Чапыгин – прозаик, драматург, сценарист, автор исторических романов «Разин Степан» (1924-1927), «Гулящие люди» (1930-1937); «Россия второй половины XVII века», рассказов, повестей, пьес.
В Москву Иванов-Разумник ехал на Второй всероссийский съезд партии левых эсеров, между прочим, принявший на закрытом заседании решение об «интернациональном терроре» против лидеров обеих воюющих коалиций – Антанты и блока во главе с Германией. На этом съезде его даже временно избрали в ЦК партии. После встречи с ним, по возвращении Иванова-Разумника из Москвы, Блок записал: «масса рассказов, планов, новых предложений».
В романе Анатолия Мариенгофа «Циники» один из героев произносит в связи с убийством Яковом Блюмкиным имперского посла графа Мирбаха 6 июля 1918 г.:
« — А знаешь, мне искренно нравятся эти “скифы” с рыжими зонтиками и в продранных калошах. Бомбы весьма романтично отягчают карманы их ватных салопов».
Именно вследствие неудачи с левоэсеровским выступлением в Москве и разгрома петроградских левых эсеров после отчаянного боя в Петрограде случился разгром издательства «Революционный Социализм», газеты «Знамя Труда» и журнала «Наш Путь» в Москве, газеты «Знамя Борьбы» в Петрограде, и иных левоэсеровских литературно-издательских проектов.
Ярослав Леонтьев