Макошь – Рожаница – Берегиня: это произвольное наименование сюжета, получившего широкое распространение в северно-русской вышивке. Характерная его черта – контаминация двух образов: дерева и женщины. Перед нами своеобычный симбиоз разных сущностей. Два компонента – как минимум: в композицию могут быть включены и другие элементы. На человеческое и древесное часто накладываются птичье и звериное. Иногда женщина трансформируется в лягушку – к смелому синтезу форм присоединяются амфибии. Не останутся в стороне и рептилии: именно они внесут самый парадоксальный и фантастический штрих в разнородную картину – нам предстанет змееногая богиня.
Эти архетипы – и алгоритмы этих превращений – универсальны: мы встречаемся с ними во многих культурах и этносах.
Но вот интересные моменты:
– наибольшее – и самое яркое – развитие культ змееногой богини получил в скифском Причерноморье:
– то ли кажущийся невероятным отголосок этого культа – то ли независимое проявление схожей имагинации – мы обнаруживаем в пудожской выставке.
Оба эти обстоятельства не заметил достославный Василий Алексеевич Городцов (1860–1945), автор эпохальной статьи о древнерусской вышивке [1].
В 1921 г. ГИМ развернул выставку крестьянского искусства. Тщательно осмотрев её, выдающийся археолог сделал три весомых вывода:
– содержание вышивок имеет параллели в искусстве неолита и бронзового века;
– народы, жившие на территории современной России в преддверье и начале христианской эры, не дают материала для подобных сравнений;
– однако его с избытком поставляют даки, сарматы и скифы.
По мнению учёного, равномерности тут нет: «искомые совпадения» спорадически встречаются в сарматских, обильно в дакийских – и очень редко в скифских древностях [2].
Это спорные пропорции.
В обширной статье В.А. Городцова мы не находим отсылок ни к скифской змееногой богине Апи, ни к её двойникам на пудожских вышивках. Обширный культурный пласт остался вне поля его внимания. Тем не менее нам дана верная путеводная нить для поиска первоистоков.
Даки – фракийское племя.
Дионис и Орфей – детища Фракии.
Свою мифологическую генеалогию фракийцы возводят к Гермесу. Замечательно, что укорениться в Элладе хотят и сарматы (своими прародительницами считают амазонок), и скифы (полагают, что произошли от Зевса или Геракла – сложились два варианта родословной).
У скифов и Зевс, и Геракл вступают в брачную связь со змееногой богиней.
Значительная подробность!
Существенна и такая деталь: представители сабатиновской культуры – предки фракийцев – участвовали в набегах на Микены. Досягали ли до Крита? Сейчас нами движут ассоциации: критская змеиная богиня узнаётся и в каргопольской глиняной игрушке, и в адорирующих фигурах на пудожских вышивках.
Используя ресурсы мифа, три этноса желают связать себя с древнегреческой культурой – и эпоха эллинизма будет в полной мере благоприятствовать этому: на огромном пространстве – от Аттики до Бактрии – произойдёт масштабная релятивизация своего и чужого, благодаря чему множество народов с поразительной органичностью усвоят опыт Эллады.
Скифское золото является тому лучшим примером.
Часто из него отливалась Апи.
Она же – Миксопарфена: так в Керчи назвали этот персонаж скифской мифологии, известный ещё в двух определениях: прорастающая дева – и змееногая богиня.
Миксо- – смешение.
Удачный неологизм отражает гибридный характер образа: в нём отражена вся полнота жизни – взаимопронизание всех её царств.
Как Миксопарфена перенеслась на пудожские холсты?
Допустим, что имел место длинный ряд переходов и трансляций: к примеру, один из рельефов Георгиевского собора в Юрьеве Польском (1234) почти конгруэнтно совмещается с композицией северных вышивок, изображающих змееногую богиню.
Тогда перед нами генетическая преемственность.
Но есть и другое вероятие: независимое проявление единого архетипа – в другое время, в иных условиях. Полемизируя с В.А. Городцовым, Б.А. Рыбаков высказывает свою точку зрения: «Здесь вполне возможна конвергенция» [3].
Думается, что в обоих случаях пудожская вышивка помогает нам погрузиться на предельные глубины коллективного бессознательного – пронаблюдать выход и закрепление ключевых архетипов человечества.
Сквозь подзор простой крестьянки проступают и Скифия, и Эллада. Вышивальщица ничего не знает о них. Но под её иглой повторяется мифогенез – и начальным пунктом тут является Мать-Сыра-Земля: её всепорождающее и всепоглощающее лоно.
У богини Геи было много детей.
Среди них мы видим миксотропов: полулюдей-полузмей.
Это гиганты – Тифон – Кекроп.
Змея навсегда останется хтоническим символом. Она будет восприниматься и положительно, и отрицательно – амбивалентность искони присуща ей.
Офиолатрия – поклонение змеям – в культуре издревле уживается с офиомахией – непримирым змееборчеством.
Последний мотив получает перевес – но не абсолютный, не окончательный: оппозиция сохранится. Однако мы видим: гигантов уничтожили олимпийские боги – Тифон был низвергнут в Тартар – Кекроп вочеловечился.
Показательна метаморфоза Апи: богиня земли, исподволь она превращается в Аргимпасу – крылатую богиню неба. Нечто подобное можно прочитать и в наших вышивках.
Подчеркнём: хтоника не сводится на нет – она по-прежнему связует живых и мёртвых, хранит в себе начала бытия. Но земное, заглублённое всё активнее дополняется небесным, приподнятым. У змееногой богини и у нас, на Севере, вырастают крылья.
Пластание, пресмыкание – это горизонталь.
Возьмём ли мы поля онежских петрогифов – или вышивку в соседних деревнях: и там, и здесь прослеживается однотипная эволюция картины мира – в ней неотменимо утверждается вертикаль.
Этот вектор заявляет себя в Мировом Древе – Макошь как бы врастает в него, сливается с ним.
Антропоморфизм – зооморфизм – фитоморфизм: всё едино – всё родственно – всё оборачивается друг в друга.
Этому нас учат змееногие богини Скифии и Пудоги.
Юрий ЛИННИК,
доктор философских наук,
профессор кафедры философии и культурологии ПетрГУ,
заслуженный деятель науки РФ
_____________
1. Городцов В.А. Дако-сарматские религиозные элементы в русском народном творчестве / Труды ГИМ. Вып. 1.М.: 1926.
2. Там же. С. 18.
3. Рыбаков Б. А. / Язычество древних славян: М., Наука, 1981. С. 482.
