На площади Революции я поздоровался с семьёй московских курдов-йезидов. Умницы и интеллигенты – шли в театр.
На Манежке столкнулся со знакомым лингвистом из Астрахани. Чудак с восторгом рассказывает мне, что узнал среди таджиков, курочивших мостовую, по говору двух ягнобцев. Это очень древний горный народ – потомки скифо-сарматов и солдат Александра Македонского. Немедленно идём к ним. Те очень плохо говорят по-русски.
Но странно выделялся среди чернорабочих один гастарбайтер – в профиль подлинный римский император с серебряной монеты. Любезно прощаюсь с ягнобцами и астраханским профессором.
Пошёл пешком через Манежку на Кропоткинскую – на Гоголевском бульваре забил стрелку со скинами. У правых сейчас разброд и шатание. Самые продвинутые ищут спасения в обновлённом учении Маруси Спиридоновой. Вобщем хотят к нам, к скифам – в Царствие Небесное. За вход приносят «патлачи», так как они их сами своими молодыми головами понимают.
Старший вручает мне газовый пистолет: «Это Вам, Павел Вячеславович, в честь Русского Нового Года». (Празднуется 14 сентября, если, кто не в курсе).
Парни думают, что я какой-то Дмитро Корчинский. Такая у меня репутация))
16 лет политической биографии не пропали даром. На 17 год малознакомые люди дарят на бульварах гремучие пистолеты.
Раньше в ЕСМ газовых «Ударов» было, как сельди в бочке. Штаб на Автозаводской был ими завален. Мода пошла от нацболов. Однако не помню я, чтобы их кто-либо применял по делу. В основном без дела, не в того и ни в тех.
Мне 35 лет, мои друзья. С этим пластиком, похожим на школьный пенал я не попаду даже в Пушкинский музей, как планировал. Ну да ладно, дарёному коню в зубы не смотрят. Мы принимаем вас в скифы и вообще всех принимаем, время сейчас такое.
На Волхонке, словно в селе, торможу джип. Из тачки выходит обниматься огромный мент, довольный почему-то встречей. Я не видел его лет 5, он стал в полтора раза обширней. В начале нулевых мы выгодно торговали с ним красными корками. Это был бизнес, спасший меня от голодной смерти. Потому что на дугинскую зарплату можно было содержать разве что гусениц шелкопряда. Мой приятель теперь какая-то шишка на Петровке. Зовёт в какие-то их Советы. Посмотрим.
Еду на Лубянку по делам. Дел нет, дела стоят, зато встречаю знакомого американского фотографа, собрата по горячим точкам. Обнялись и с янкелем.
Иду в проверенную точку – бар «Кружка» на Мясницкой. Раньше с Максимом Калашниковым мы обсуждали там футуризм. В баре футбол, меня узнают двое «коней» — когда-то ходили к нам на «Сербский марш». За несколько лет пацаны подросли, но помнят меня крепко. Я для них человек-лозунг. «Косово – это Сербия!» Разумеется)
Выпиваю с «конями» пшеничной «Балтики» под шаурму. ЦСКА-Томь – 1:0 вроде. Кто забил не помню.
На Мясницкой столкнулся с дружественным митнагедом из Спасогленищевского. Старый товарищ пожал мне руку и чуть-ли не «поблагодарил меня за стихи». Хвалит за тексты, говорит, что читает. Радостно. Справляюсь о делах Адольфа Соломоновича, иду провожать иудейского брата к Маросейке.
У Чистых прудов встречаю двух художниц – ходили к нам на Берсеневку. Девицы старательно рисуют удивительные московские закаты. Обсуждаем с ними и ночную жизнь мск. Дамы спрашивают, когда к нам опять приходить – на предмет вина и т.д. Как скажете, девушки))
Прощаюсь со всеми – иду на Цветной бульвар, чтобы до вечера обсуждать с уникальными афганцами мораль и духовность завтрашнего дня. В кабаке я ем фуагра, запивая молодым французским, афганцы цедят чай и курят кальян. Беседа безумно интересна, с ними можно обсуждать эти темы до утра. Расстаёмся – афганцы в Ташкент, Мазари-Шариф и Париж, соответственно. Я – на Неглинную.
Иду по ночному Цветному бульвару, глядя на текущую в темноте под ним реку глазами-рентгенами. Когда мне не с кем разговаривать – я обращаюсь к ней – к моей Чёрной Королеве, она для меня и есть Москва.
Человек, обвивший этно-социо-сетями пол-Евразии и Москву-Вавилон, сегодня одинок, как летящий в космосе метеорит.
Мой корабль скользит по Большому Каналу этой Венеции через ярмарку тысячи других знакомых и незнакомых кораблей.
Только Неглинная знает, зачем я здесь, только ей я доверяю свои тайны, странной реке, спрятанной за бесконечными замками в каменном коллекторе.
За 12 лет жизни в этом городе я связал его бесконечным клубком, но сегодня приходит время дёрнуть за все нити разом.
Я и мои немногочисленные коллеги должны рассказать уже, кто мы такие, зачем мы стучимся своими каблуками о бесконечные московские мостовые.
Мы – послы в этом городе. Я – Амбассадор Пресвитера Иоанна, далёкого Восточного Короля.
Поэтому мне не нужно отсюда уезжать, да и не зачем. Из лесов, степей и пустынь в Москву с Востока скоро въедет Белый Царь. И все йезиды, ягнобцы, красные скины, менты, местные американцы, «кони», евреи, художники и афганцы будут приветствовать его, как своего законного Государя.
О часе приезда мы объявим в галерее «Триумф» 1 октября.
Неглинная тоже ждёт Короля.
Чёрная Королева – Белого Короля.
Павел Зарифуллин
