Посвящается братьям-поморам
Дедайт
Словесное сочетание «ВЪ ЛѢСАХЪ» имеет в русской литературе конкретную коннотацию. Это и Мельников-Печерский с заволожскими староверами, а также Пришвин и Паустовский.
Киноманы вспомнят «Within The Woods» – фильм ужасов 1978 года режиссёра Сэма Рейми. Фильма слегка жёлтого цвета строится вокруг похода на индейское кладбище с последующей трагической гибелью и расчленением героев. Из «Within The Woods» выросли знаменитые «Зловещие мертвецы».
Кинорассказ отсылает нас к хорошо исследованным антропологами мифам о походе в Страну Инициации, в землю далёких предков, где духи героя забирают с собой, приговаривая, как в фильме ужасов «Присоединись к нам!». А дальше расчленяют «индейскими ножиками».
Духи пронизывают мир особой заразой. Сэм Рейми называл его «дедайтом».
Потенциальным дедайтом, то есть носителем демона, может стать в его фильме любой объект: живые или мёртвые люди, животные, отдельные части их тел, а также деревья и неодушевлённые предметы. «Дедайт» летуч и безумен, как таинственная Сила в глазах Григоря Распутина.
При хорошем варианте в сказке могут и собрать заново. В фильмах ужасов ничего подобного не дождёшься. Расчленяют – и точка.
Тревожный и тоскливый холодок вываливается из подсознания от простого набора букв: «в лесах». И тем не менее – никогда не кончаются желающие туда отправиться, дабы присоединиться к «местным жителям».
Скиф Александр Блок всегда считал, что «лучшие люди живут в лесах и болотах». Я то думал, что лучшие люди живут в степях и пустынях. Пока злодейка-судьба не завела меня в бесконечный архангельский бор.
Орионов лес
Поморы-родноверы когда-то построили капище на берегу Северной Двины у памятника адмиралу Кузнецову. Художник и скульптор и шаман Вячеслав Орионов выложил там у воды три каменных северных лабиринта. Они уже стали новейшей достопримечательностью Архангельска. А чуры долго не стояли. Местные никониане регулярно рубили их по ночам топорами. И поморы, забрав богов, ушли «в леса».
Найти их теперь нет никакой возможности. Они так и хохочут над осквернителями: «Ищите – лес большой». (Беспредельный). И лишь только те, кто знает находят тропы по тайным метам и зарубкам на деревьях.
Внутри дремучей осенней чащи высится полноценное капище, известное этнографам, разве что, по картинкам из книги Рыбакова «Язычество Древней Руси». В огороженным частоколом круге всё честь по чести: Перун, Велес, Макошь, Даждьбог. В разных частях леса ещё чуры: триглавы, хранители, птицы. Напрасно я искал семаргла – его там нет. В такие гипербореи крылатые псы не залетают?
Нынче шаман-архитектор поставил 33 чура и у него праздник – пьёт на капище пиво.
К некоторым богам мастер Орионов подходить опасается. Они уже наполнены своей жизнью, у многих крутой нрав – не любят фотографироваться, а могут и наброситься. И только бесконечная глушь-тишина смеётся над бессилием звука.
Разве, что поморы берут и неожиданно начинают играть на хомусе. Но это бывает и в городе – встретятся два помора и играют на хомусах – пока один не победит другого. Так эскимосы проводят свои дуэли даже за убийство и самое страшное оскорбление. Кто кого перепоёт – тот и прав.
Пение-молчание, бытие-небытие и близнечная двойственность – нормальная картина любого действительно сакрального места. Постепенно я привыкаю к ней – будто давно и навечно поселился в главном шаманском казане.
А здесь бурлит странное умиротворение и тихая древесная радость. Эта страна пробуждает незримые силы жизни. Она бросает в моё сердце морские игральные кости. Жизнь будет вечно обыгрывать смерть.
Возвращение
Я, как русский старовер и народник, отношусь ко всем униженным и оскорблённым мира сего с симпатией и толерантностью. Все, кто в лесу – братья. Их святилища – наши святилища.
Для скифов лес действительно не является чем-то чуждым. Но они попадают туда не от хорошей жизни. Болезненно оглядываясь на родовое горящее поместье Бородино, уходил «в леса» во главе эскадрона гусар скиф-партизан Денис Давыдов. В лесах с исконных времён собирались вольные люди – охотники, разбойники, скитальцы и отшельники, блудницы и мытари, братья и сестрицы.
Лес укроет всех, словно снег. Лес накормит всех, будто скатерть-самобранка. Для опытных зверобоев, птицеловов, грибников – нет в этом проблемы. Лес вылечит целебными травами, проросшими сквозь глазницы оленьего черепа. Лес коронует князей-орионов, трапперов и выжлятников золотыми царскими ветвями. Священные птицы подарят новым нимвродам отборные перья для полётов в Царствие Небесное.
Живые и сильные люди приходят «в лесах» в себя, отдыхают от вольчьих ям городов и пустых сует человейника.
Поэты, революционеры, художники, скифы, марийцы и поморы собираются в далёких лесах. Они находят друг друга по знакам на пальцах, перекликаются в рощах на птичьем языке.
Лесорубы строгают дно летучего корабля. Деревянный андеграунд язычников, народников и партизан наполнен мечтами и планами завтрашнего дня. В руках лесных капитанов натальные карты грядущего.
Однажды мы выйдем из бора. Наш «дедайт» – волшебная сила поскачет впереди на 12 ногах. Многие увидят родных и близких мертвецов из любимых синема. Но будут и такие, кто признает в нас златовласых от осенних листьев братьев Рюрика, вернувшихся править по справедливости планетой Земля.
Павел Зарифуллин
