О КАЗАКАХ.
(Одному малышу-Алеше).
Славное было Войско Казачье. На далеких дозорах, в пустынях и в дебрях, на заставах и постах проходили казачьи кони, охраняя Россию. От тихих вод Дона, от извилистой Кубани, от бурливого Терека, многоводного Урала, от великой реки Амур, до всex уголков земли русской шли казаки служить службу царскую.
Неувядаемой славой покрыли себя казачьи бунчуки, сколько раз поили казаки своих коней у чужих рек Европы и Азии?
В каких только битвах казаки не участвовали, какие виды не видели? По дальним сопкам Манчжурии, по сыпким пескам Казахстана, по горным перевалам Кавказа, Болгарии, Италии, Швейцарии, Австрии и Германии, по равнинам центральной Европы, через немецкие Тюрингии, Саксонии, Шварцвальды и до Парижа доходили казачьи сотни.
Славное было Казачество. Звонко лилась казачья песня в хуторах и станицах, по всей земле казачьей. Верно стояли казаки на страже России и Веры Православной, строго держались заветов старины. А там, в самом сердце Земли Казачьей, протекал Тихий Дон. И куда казаки ни уходили, где бы ни были, всегда их мысли и чувства летели домой, к великой, родимой реке, к Батюшке Дону. Приезжали домой, пускали коней к реке и кланялись ей в пояс. Пушкин писал:
«Блещет средь полей широких, Вот он льется!… Здравствуй Дон! От сынов твоих далеких Я привез тебе поклон…».
Любили казаки свои земли, свои реки, хутора и станицы. В туманные зимние ночи Петербурга, на улицах Варшавы, у стен кремля московского, везде куда бы казака не забросила служба, он всегда грустил о своей сторонке, всегда слал ей свой сыновний привет. Ибо таков был уклад жизни казачьей, — свое люби, цени и защищай.
На луке казачьего седла были границы Российской Империи. И пока охраняли Россию казаки, спокойно жила земля русская и разливался над ней благовест колоколов вечерних.
И не было этой славе равных, не было более верных сынов, воинов, не было лучшей силы ратной, не было лучших хлебопашцев и тружеников. Это была редкая слава. Слава, добытая мечем и сохой. Политая алой кровью, возвышенная курганами могил, овеянная старинной боевой былью, христианским подвигом и верностью России.
О казачьей славе писали иноземцы — французы маршалы Сульт, Жерар, Клозель, Мезон, генералы Пажоль, Лальман, Кольбер, Ламарк, да Брак и все, кому приходилось встречаться с казаками и их доблестью. И только наша русская интеллигенция называла нас дикарями, холопами: «Смесью унтер-офицерского гонора и лакейства, помноженное на звериную жестокость…» («Семь Дней Творения», В. Максимов, Самиздат, страница 114)… Но так ли это? Заслуживают ли казаки такой диковинной заметки?
Сколько раз в истории России уходили казаки, сколько раз выставляли казачьи Войска свои полки, в полном вооружении, сколько казачьих костей разбросано во всем мире? Уходили казаки с честью, и возвращались со славой…
«Тает, тает сизый дым,
Ты прощай станица,
Мы тебя не постыдим,
Будем лихо биться…
Эх, зудит моя рука,
Будет, будет рубка,
Помолись за казака,
Белая голубка…».
(Из казачьей песни).
Казаки были силой. Кто прошел через Сибирь, кто прошел по Туркменским пескам, кто были надежной охраной Суворова, кого больше всего боялись французы, какие были самые надежные части российской армии…?
И не только были казаки ратной силой, была в них сила духа, сила спайки, товарищества, основанная на глубоком вековом понятии христианства, на верности и боевой честности. В самые страшные моменты великой российской трагедии казаки пошли по зову Правды и Чести. На казачьих землях происходила кровавая схватка Правды со Злом, и казаки принимали в ней самое деятельное участие. Потянулись еще раз казачьи сотни, и полки служить растерзанной России, еще раз «Всколыхнулся, взволновался, православный Тихий Дон…». Опустели хутора, опустели станицы, заалели казачьи лампасы в степях Дона, Кубани, на севере, на востоке, везде, где честь нуждалась в поддержке. Опять лилась казачья кровь, опять, вместе с лучшими сынами России, платило Казачество злому врагу за свою верность.
Хоронили казаков по всей земле российской…
«Старый священник поет глуховато,
Косится на черные раны,
В гробах лежат Донские Орлята
Черниговцы, партизаны…»
Могильными холмами усеяли казаки свой путь.
Ни в одной стране не было такого иррегулярного войска, которое имело такое огромное значение в укреплении государственных границ. И ни в одной стране не было такого военного «сословия», которое было основано на поистине демократических, выборных началах, и с таким уважением и любовью к представителям своей выборной власти.
Писал П. Н. Краснов: «… Как шли, уходили в далекий поход казаки. Как развертывалась перед ними бескрайная осенняя степь — пустыня, и с кургана на курган долго тянул звонкий подголосок: «е… е… ой да вот и перестанем… горе, ой мы горевать…».
В безконечных переливах его голоса смывалась его тоска и сменялась бодрым призывом: «е… е… ой да, Дунай речку, братцы, речку переплываем…» — звала казачья песня к бою и победе.
А в победе рождались Георгии, кресты, медали, чины, подкручивался лихо ус, светились глаза удалью, гордостью… Вот слова Марии Волковой:
«…С врагом столкнешься — не дрогнет грудь
Свой брат не выдаст, а смерть пустяк,
В лихой атаке весь мир забудь,
Руби, — казак.
В душе отвага, в очах огонь,
Подруга — шашка, при ней — темляк,
Седло с набором. Горячий конь,
Удал — казак!…».
А как трогательно, как торжественно справляли казаки свой великий праздник Покрова Пресвятой Богородицы, как выносились старые парчи знамен, атаманские булавы, регалии, какая была сильная традиция в жизни, отражающая любовь к прошлому и веру в будущее? Где им равных найти? С какой любовью обрабатывали казаки и казачки свои казачьи земли? Какой был достаток и как умели веселиться и гулять казаки, верные слуги своего Отечества!
Славно было Казачье Войско. Славны были деля его и славная была его история.
Приходили домой казаки, как никто другой не возвращался в свои сторонки.
«…приходили к Дону близко
Всколохнулся ратный строй,
Покланились Дону низко,
Здравствуй, наш отец родной.
А река кипит и блещет
И бурливою волной
И вздымается и плещет
С пеной на берег крутой.
Что, кормилец, ты сердишься,
Али нас ты позабыл,
Али в нас ты не вглядишься
Али нас ты разлюбил?».
Несмотря на исключительно невежественное отношение русской интеллигенции ко всему казачеству, несмотря на непонимание казачьего быта и уклада жизни, несмотря на отрицательную оценку великого вклада казачества в строительство России, казаки несли самые тяжелые службы в Императорской Армии и всегда считались ее отборными частями. Если многие пропитанные « Вольтерами» интеллигенты этого не видали, то это было очень скоро и удачно подмечено французским генералом Мораном в 1812 году: «… в сравнении с французской кавалерией с теми самыми казаками, которые до сих пор были презираемы всеми, но которые так много сделали для спасения России»… И дальше: «Таким образом, одна из лучших и храбрейших кавалерии, какую только когда-нибудь видали, утомлялась и приходила в расстройство в делах с теми людьми, которых она просто считала недостойными себя, но которые, тем не менуе, были истинными освободителями своего Отечества…».
Пусть прочтут это наши слюнявые интеллигенты и пусть устыдятся своей оценки казачества, и пусть они сами, хоть раз в жизни, почувствуют себя русскими и почувствуют глубокую коренную связь с народами России и с ее лучшими сынами.
О казачестве можно много писать, это чудные страницы истории, усеянные подвигами, всеми цветами патриотической радуги, незыблемой сыновней любовью, это песня русских воинов, исполнивших свой долг до конца и выпивших вместе с Россией горькую чашу распятия. Из казачьей среды вышли кроме ученых, писателей, поэтов, артистов, музыкантов и несравненных воинов, великие русские патриоты. Как велика и обширна казачья степь, как светло и радостно майское степное небо, так велика и обширна история земель казачьих. Она велика своей традицией, бережно передававшейся из уст в уста дедами, отцами, сыновьям и внучатам; она велика подвигами ратными, песней удалою, лихой пляской и духом православия. Она колышется в степных травах, благоухает цветами степи, сияет голубизной неба, шуршит волной донской.
Казаки ходили на север, восток, юг и запад и отовсюду приносили с собой славу и подвиги…
«На запад, туманный, кровавый, Идут безудержною лавой, За Славой идут казаки!…».
Есть у казаков спайка, станичная, казачья. Встретятся два казака, любого Войска, ан, глянь уже и побратались. Есть общее, прошлое и настоящее. И не падают духом, а верят в будущее. Оттого то так безжалостно вырезала и преследовала казаков и гонит до сих пор казаков безбожная власть. Потому так ненавидят казаков все ненавистники России, ибо знают, что поскольку есть казак, в нем живет Россия, вера православная, верность обычаям, непоколебимый дух русского воина.
Тебе, мой милый сынишка, я пишу это, что бы ты знал, от какого мы рода, из какой мы земли и каковы наши порядки. Что бы ты вырос на чужой земле верным казаком, защитником всего казачьего и русского, своей веры, своих обычаев и обрядов. Что бы гак, как твой дед, казачий генерал, что бы так, как твоя бабушка, коренная москвичка, любил до боли свою землю русскую, где на каждой ее пяди были капли нашей казачьей крови.
Что бы в твоей молодой, белобрысой, головенке была с ранних лет любовь к казачьей песне, что бы знал историю своей земли, о походах далеких, о героях, Платовых, Баклановых, Красновых, Калединых, Корниловых и многих, многих других, кто гордо и с достоинством носил алые или иных цветов лампасы. И что бы теперь, когда ты прислуживаешь в церкви и несешь за батюшкой дымящееся кадило, что бы твое сердце дымилось вечной Правдой Православия, вечным подвигом служения нашей Родине. И когда-нибудь потом, может быть, совсем не гак скоро, может быть, позже, но это будет, мы вернемся на родную землю и лихой ветер степной развеет твои золотые волосы, как развевал он много лет буйные чубы возвращающихся домой, на Дон, казаков.
Г.М. Моисеев. Канада.
(Орган общеказачьей мысли журнал «Родимый край» № 101. Июль-август 1972 года. Издатель: Донское Войсковое Объединение. 230, Av. de la Division-Leclerc, 95-Montmorency, France. Страницы 1-3).