Сегодня, во время Литургии, в момент чтения Евангелия, алтарь озарила яркая вспышка света. Затем раздался взрыв. Мне пришлось выйти на амвон и успокоить прихожан. В первую минуту я решил, что это подрыв. Оставив второго священника у престола, я вышел на улицу и увидел в небе огромный инверсионный след, пролетевшего небесного тела. Люди стоявшие тут же говорили, что видели комету и чувствовали жар от нее. В храме выбило два окна, из прихожан никто не пострадал. Я вернулся в алтарь к Херувимской песне и мы продолжили богослужение. Только после службы я узнал, что это было падение метеорита. Сейчас собираем информацию по выбитым окнам в храмах. Паники в городе нет, но беспокойство ощущается. Упал метеорит в черте города, пострадали окна, крыши и балконы. На цинковом заводе рухнула стена. Вот так посетил нас Господь в день Своего Сретенья!
О. Игорь Шестаков
Начало:
Сакральная география апостола Андрея и апостола Фомы
Страна Пресвитера Иоанна
Падение метеорита в Челябинске пробудило у нашего населения дикий интерес к вторжению на Землю небесных тел. Есть в этом что-то страшное, чужое, чарующее, чудесное!
Эта история стартует в Челябинске. И в Челябинск она вернётся. Но посвящена наша хроника будет важному теологическому прецеденту. Мы поведаем о том, как метеорит можно вызвать молитвами и заклинаниями. Как он приносится из Ниоткуда, Метеорит-Ярче-Солнца и сжигает и схлопывает нашу трёхмерную реальность.
В центре Евразии существует праща, ядерная шахта, сопоставимая с метеоритной пушкой. Время от времени она запускает цивилизации подарочки.
И горят Ганг, Хуанхэ, Евфрат и Сена синим пламенем. Как от падения Небесного Огня.
Эта тайная штольня, рождающая народы-метеориты, и есть реальный Полюс мира.
На его поиски однажды отправились…
Битва за Полюс
Философская проблема логоцентризма, поставленная в 20-х гг. прошлого века Людвигом Клагесом— тема бесконечного обсуждения в философии структуралистов (*).
Но в поиске Великой Скифии и Царства Пресвитера Иоанна метод логоцентризма должен стать «тайным компасом» в ответе на вопрос о действительном направлении Движения Новые Скифы.
Наше изучение логоцентризма не касается иерархии и первичности устного текста перед письменным. Здесь дело в отношении к Центру как явлению. Центру — как к особому «полярному топосу», «точке сборки» всего. Западная эллино-римская, а впоследствии европейская цивилизация предложила Человечеству фактически два ответа на проблему Центра.
Они озвучили дуальный код: Центр либо есть, либо его нет. Католики, да и православные пытаются жить центростремительно. Мол, есть один Центр в этом подлунном мире: Римский Папа или православный василевс, Рим или Константинополь или Москва. И всё. Это – Солнце-град – вокруг него вращаются все остальные. Они уравниваются перед ликом Центра. Это имеет прямое отношение и к экономике – в таких условиях все заработанные в социуме излишки проедаются государством, церковью и обществом. Сжигаются на алтаре Города Солнца. Это экстенсивное хозяйство.
Во времена Реформации европейские протестанты сказали такому порядку «нет», они фактически утверждали, что Центра вообще нет. Да и быть не должно. Они «отвязались» от Центра, сформировали «протестантскую этику», отменили запрет на ростовщичество и, к настоящему моменту, купили планету Земля. Идея центробежности почти победила идею центростремительности.
На диалектике двух типов отношения к логоцентризму строится вся история человечества за последние 500 лет.
Полюс — Там
Однако, есть и третий принцип, напрямую касающийся поиска Царства пресвитера Иоанна, да и нашей страны, потому что идея эта — очень русская: «Если Центра нет, то не значит, что Центра нет вообще. Он может быть где-то ещё». Вполне себе русский ответ и русский синтез логоцентрического тезиса и антитезиса. Если Солнце померкло в мире дольнем — поищем его в мире горнем!
Третий принцип логоцентризма (отношения к священному Центру) сформировали сирийские несториане, византийские диссиденты, вышвырнутые из Империи в VI – VII веках. По догматике они не сильно отличались от ортодоксальной церкви, в основном несколько поспорили о сущности Божьей матери. Иногда патриарх Несторий (его именем до сих пор часто именуют Церковь Востока), провозглашённый в Византии еретиком, называл Марию в своих трудах Христородицей, но иногда и Богородицей. Религиозный аспект проблемы мы разбирать не будем, нас интересует структуралистское уравнение, повторившееся на Руси тысячелетие спустя во времена Раскола 1666 года.
Дело действительно было, конечно же, в отношении Центра и Периферии. Последователи Нестория (хотя правильнее их величать, как они называли и называют себя сами – Церковь Востока) предлагали несколько иные принципы существования Церкви, нежели православные и католики: вместо церковной пирамиды – сеть полуавтономных общин, вместо жёсткой дисциплины – самоорганизация, вместо отеческого чинопочитания – опора на паству и взаимовыручка. Сейчас эти принципы организации мы бы назвали «сетевыми».
Полюс «центростремительности» христиан — католический Римский Папа — хозяин вселенской церкви, единственный представитель Бога на Земле. Образец христианской «центробрежности» — Церковь Востока в Средневековье. Несториане (как и впоследствии русские староверы) разбрелись с христианской проповедью чуть ли не по всей планете ещё в VI веке. Посредине — союз «сестринских» православных церквей, где константинопольский патриарх — «первый среди равных». Но каждый патриарх на своей канонической территории — безусловный «папа». Православие попыталось соединить в себе обе тенденции.
Несторианский Логос видел проблему Центра следующим образом. Если константинопольские патриарх и василевс – еретики, то это не значит, что Центра на планете вообще нет никакого. Он есть – только его нужно найти. Разыскать истинный Центр и его Тайного (настоящего) Царя. Как сказал бы поэт Борис Слуцкий: «Того – Иного, Другого…»
Того, что живёт Там – туда, куда однажды без возврата ушёл апостол Фома.
В Страну «Там» – в «Белую Индию» бежали странники, монахи и отшельники Церкви Востока.
Любимцы Пустыни
Их несложные этические правила привели к тому, что через несколько столетий после изгнания из Византии Церковь Востока, находясь во враждебном мусульманском, буддистском и языческом окружении (несторианский патриарх просто был вынужден жить в Багдаде – столице мусульманского халифата — практически, как заложник политики халифа) оказалась самой многочисленной христианской церковью Средневековья. Они учредили епископства от Армении до Японии.
Подвижники крестили сотни тюркских, арийских и монгольских кочевых племён. В Средней Азии возникли десятки согдийских и уйгурских княжеств и городов, принявших Христа и чеканивших монеты с несторианскими крестами. Их церкви и часовни высились от Ангары до Индокитая.
Такой успех столь малыми силами воистину удивителен и мало кем до сих пор по достоинству оценён. Несторианство произвело в Азии «идеологический ядерный взрыв»!
Грядущие гунны
Идея Церкви Востока состоит в призыве, в обращении интеллигенции «прогнившей цивилизации» и «разлагающейся культуры» к Тайному Центру по-ту-сторону римских, персидских или китайских рубежей. Этот призыв конечно же не нов. Эмиграция интеллектуалов в сторону варварской окраины не раз упоминается в истории. Не несториане всё это придумали.
В Афинах перед приходом Александра Македонского существовала целая партия во главе с оратором Эсхином, считавшая, что только македонская солдатня позволит спасти великий город от разложения, а эллинскую мысль от деградации. Они сравнивали Македонского с «гюле» — принципом Изначального, хранящего в себе природную первозданную Силу. Во многом «коллаборанты» оказались правы. Именно северные варвары Александра позволили эллинизму расшириться до предела Ойкумены.
Спустя столетие в оккупированном Селевкидами Иране интеллигенты-зороастрийцы ждали, как избавителей язычников-парфян. Всадников Турана, набранных в Скифской Пустыне лихим царём Аршаком. А ведь кочевников-звёздопоклонников пророк Заратустра называл исчадием Тьмы,«злодейскими демонами, подпоясанными кожаными ремнями»! Но его идейные последователи-огнепоклонники встречали прискакавших с Севера парфянских рыцарей-катафрактов, как освободителей — вином и цветами!
А спустя пару тысячелетий «скиф» Валерий Брюсов мечтал о приходе в Петербург диких гуннов. Неиспорченным пороками цивилизации, варварам вменялось в обязанность восстановить в России подлинность и тепло человеческих отношений, простоту нравов, свободу духа.
Где вы, грядущие гунны,
Что тучей нависли над миром!
Слышу ваш топот чугунный
По еще не открытым Памирам.
На нас ордой опьянелой
Рухните с темных становий —
Оживить одряхлевшее тело
Волною пылающей крови.
На это работают сегодня десятки институтов, структуры, формирующие общественное мнение – от этнографических бюро, масс-медиа, шоу-бизнеса до рейтингового агентства Standard & Poor’s (ставящего под сомнение финансовый статус Американского Центра). Это глобальная идея, впервые высказанная философом Людвигом Клагесом, идея о том, что логоцентризм исчерпал себя, что Центра нет овладела в современном глобальном мире уже не элитами, но массами.
