Геополитические Танцы (Петушок в Стамбуле, Зайка в Гамбурге)

Моя жизнь — геополитический танец. Это Ницше превратил философию в пляс. Я же обращаю скучную геополитику в танго, смыкая страны геополитическими осями словно руки свои и партнёрши. Геополитика как танец, страсть и любовь, как ход вприсядку братцев и сестриц в ритуальных звериных масках!

Дабы не соскучиться в Константинополе я придумал для скифов-евразийцев забаву: три митинга-пляса в трёх имперских столицах. Возникла невероятной силы золотая ось, от её вибрации на планете начались необратимые политические изменения. Ну, а я занялся любимой геософией.

Метрополис Энтузиастов 

После празднования первомайской теургии евразийцев в Трёх Римах (Риме, Стамбуле и Москве) окончательно открылось значение и этимология слова «Царьград».

Второй Рим сопоставим с самоей идеей «царствования». Субстанция власти органично заложена в берега Золотого Рога. Если Первый Рим и Третий (Москва) должны ежеминутно доказывать свою имперскую суть, рвать жилы, вечно сушить этрусские и голядьские болота, тушить финские торфяники и захватывать сабинянок – то Второму Риму ничего этого и не нужно. Здесь не принято прыгать из штанов, отчаянно убеждать племена и народы в своей имперской субъективности, разрушать Карфаген и брать штурмом Рейхстаг. В Царьграде принято Царствовать. Из Золотого Рога в Стамбул льётся султанское счастье и весна падишахов. Этносы признают здесь Империю не насильно, а добровольно, а Империя не особенно и рвётся сиими этносами повелевать. Она презентует совершенную ось, вокруг которой беспрестанно кружится Ойкумена.

Иное качественное прилагательное для царьградской оси – Постоянная. В честь императора — основателя города — Константина Великого. Константин = Постоянный. И Священный Константинополь – это Констанца нашего Бытия. Император, проплывая мимо Босфора, закричал словно ему протёрли глаза божественным мёдом: «Это место для Центра Мира! Здесь будет мировая столица, Метрополис!».

В этом городе мы провели центральное мероприятие по празднованию скифского Первомая. Рим был нашим левым крылом, а Москва – правым.

О, священный Царьград русской геополитики! Магическая цель Николая Данилевского и Константина Леонтьева! В Метрополисе я год сидел в библиотеках, разыскивая письма Пресвитера Иоанна к императору Мануилу Комнину. Эти письма, как в воду канули. Зато отыскались в архивах константинопольского патриарха «подмётные сказки» казаков из Камбарской Земли Беловодья. Отныне известна нам туда дорога. Есть качественные путеводители. Ну а 1 Мая я отправился на демонстрацию левых и патриотических сил.

Я присоединился к колонне Рабочей партии Турции и с революционными турецкими синдикатами прошествовал на площадь Кадыкёй. Стамбул бурлил от энергии. Полицейские разгоняли демонстрантов и революционеров. В данный момент в турецкие тюрьмы по сфабрикованному делу «Эргенекон» попали десятки военных. Турция, да и сам Стамбул превратились в арену великих интриг и геополитических разборок. Там, где Европа уступает место Азии. Там где Черное море перетекает в Белое (Средиземное море по-турецки – «Белое»). Там полыхают красные знамёна настоящего рабочего восстания. Классовой ярости, что в мире этом больше нигде и не встретишь, как не встретишь в этом странном мире больше Рабочих.

«Et comme on trouve partout plus de moines que de raison», — так начинали в другое время по-другому поводу. Но на этой планете не встретишь больше ни монахов, ни рабочих, ни здравый смысл.

Поэтому поднимаем чёрные знамёна Революции, недвижимым взглядом, презирая полицейские вертолёты, плюя в дула водомётных пушек, идём на эсхатологический  царьградский Первомай. Вместе с турецкими усатыми металлургами, отчаянными профсоюзными работниками в белых фартуках. Руководство синдикатов тоже сидит по делу «Эргенекон» — им шьют «политическое евразийство»!

Вместе со стамбульскими студентками: всем по-17! Одна – черкешенка, вторая – крымская татарка, третья — турчанка из курдского Диарбакыра, четвёртая – славянка (обычная для Турции мультинациональная ситуация). Этих студенток тоже обвиняют в терроризме и сотрудничестве с «Эргенеконом». Вместе с сербскими социалистами, укрывающимися в Стамбуле от Гаагского трибунала, с простым турецким людом – идём на праздник!

И как море, как ветер, как огонь несутся над столицей стихии наших слов: «Ленин-Ататюрк! Ленин-Ататюрк. А красные от энтузиазма турецкие демонстранты смеются в лица псов режима, бесконечно заунывно крича в мегафоны по-турецки.

Кочет Судьбы     

В разгар веселья (турки в какой-то момент начали обниматься, плясать и водить хороводы) ко мне подошёл бараночник, одевший на себя петушиную голову. Он изящно похаживал словно фокусник из фильма «Judex» режиссёра Франжу, можно было бы ожидать, что он начнёт выпускать на волю голубей из рукавов. Но он держал на голове поднос с огромными загорелыми баранками, расставленными в несколько этажей. Когда он говорил его клюв шевелился, а шикарный алый гребень переваливался из стороны в сторону, будто у палача. Неожиданно он зашептал на арамейском языке, обращаясь непосредственно ко мне: «Ты должен кардинально изменить свою жизнь. Ты не такой как все. Ты должен плавать и летать, водить караваны, читать стихи на снегу». И тихо запел старинный псалом.

— Ты должен поехать в Гамбург, — прокукарекал турецкий петух.

— Зачем? — ошалело спросил я, жалея, что нельзя немедленно принять душ из полицейского водомёта.

— Получить инструкции.

— Вау! Ну, разумеется! От кого?

— От Пресвитера Иоанна.

Вот это уже было попадание в солнечное сплетение.

— Кто даст мне инструкции?

— Заяц.

— А ты, кто такой?

— Кочет Судьбы.

Бараночник Фортуны разомкнул в моей голове вечную вертикаль портового города. Ток Трёх Римов дают его крыльям небесные реки. Силуэт Петуха-Палача короновало солнце – кровавое как флаг Турецкой Республики. Судьбоносец уже напоминал огромного рыжего турухтана. Он шествовал вдаль — и всё заиграло по-иному: над гребешком сиял серп блюда, обнимающий снизу пятиконечную звезду из баранок. Такой странный лунный серп (почти горизонтальный) я видел дважды: в ночной тьме над могилой Влада Цепеша и на фуражках высокопоставленных турецких генштабистов. 1 Мая во Втором Риме.

Это был взрыв мозга, я меньше удивился бы появлению Нового Ататюрка в ворошиловской военной форме.

Разворачивая газету с разящим наповал заголовком: 

«Galiba bu moda Prester John sarayından gelmektedir»,

Я купил авиабилет в кассе Deutsche Lufthansa AG.

 

Плавание внутри пивной бочки

В Гамбурге в «Кёрбер-Центр» я принял участие в закрытом заседании рабочей группы «Геополитическая мастерская будущего» исторического общества для молодых европейцев «EUSTORY».

Организаторами выступили Фонд Кёрбера, «Петербургский диалог», «Росбалт», молодые европейцы и евразийцы. Все переругались из-за судеб мира.

Споры необходимо было закончить «общим делом». Прекрасно это понимающие организаторы «Мастерской» провели для экспертов экскурсию по стройке Филармонии на Эльбе. Немцы — они ведь с детства инженеры. На турецких пляжах германских малых видно сразу — они тащат кубики и конструкторы и строят-строят-строят. Русские детишки не так — они казалось бы хаотично ходят из стороны в сторону. Они уже с младенчества готовы бродить по планете и водить караваны.

Вот и в Гамбурге немцы всем спорившим выдали резиновые сапоги и каски. И потащили нас на проклятую стройку. Они утверждали по дороге, что через несколько лет это будет лучшая Филармония в мире. На верху стройки царствовали ветер и холод, но Гамбург и Эльба плыли и горели, как на ладони. Облака-осьминоги похотливо хватали парусники, летящие в Бремен. В Эльбу из Океаноса вплыли люди-киты. Резвясь и чертыхаясь, морские звери рисовали в пылающей реке невероятных размеров магнетический лабиринт. Танец околдовывал и звал с Вавилонской башни-Филармонии — вниз — в спирали шквалов и потоков. В бездне прыгали цветы и звёзды, а на кручине мира молодые политики бродили в кромешной тьме по мировой стройке в идиотских касках, слепя фонарями друг другу в глаза.

Однако было бы неправильным продолжать наше повествование в миноре. Неформальный ужин. Gröninger Braukeller, Willy-Brandt-Straße 47. В этой старинной пивной принимают в немецкие партии прямо в пивных бочках. Там на деревянных скамьях ломается сложная геополитическая тригонометрия и завязывается искренняя дружба. Для её закрепления необходимо ехать на Реепербан.

Реепербан, один из самых известных увеселительных кварталов мира, старинный маяк бродяг и морских волков, только что сошедших на берег.

О, город Гамбург! Король пивного парадиза

Где страстных немцев так увлекает каратэ

Но мы туристы, мы жаждем сложного стриптиза

И красоты антифашистских варьете

(Евгений Головин)

Сегодня Реепербан – точный адрес для тех, кто желает повеселиться и днем и ночью. Глядя на добрых немцев, обнимающихся и раскачивающихся как матросы под ласковое мурлыканье гэдеэровской эстрады, понимаешь, что есть ещё места, где всё сходится. И есть точки, где столетние претензии народов друг к другу схлопываются, как морская и пивная пена.

Политолог Александр Рар увлекательно повествовал о том, что в Германии в Веймарские времена процветало Издательство «Скифы» и бурно развивались евразийские интеллектуальные группы. Он утверждает, что наше «понимание» органично и имеет историческую перспективу. И все поднимали кружки «за понимание».

В конце концов французы и немцы примирились друг с другом. И живут в одном Союзе. Помирились немцы и русские. И в Берлине скоро будет, как и в 20-е годы открыт Берлинский Евразийский Клуб.

Евразийство – это Любовь. Однажды народы Европы прекратят винить друг друга во всех бедах. Если наша методология открытости и сердечной дружбы будет успешной.

«Мастерская будущего» в Гамбурге показала, что это реально. В наших планах строительство Вечного союза двух союзов: Евразийского и Европейского.

 

Книга Беловодья

Веселье набирает обороты. За дело берётся наследный двадцатилетний герцог Ольденбург — кадет и интеллектуал, только что вернувшийся с практики в Псковской десантной дивизии. Там он умудрился не выучить ни одного русского слова. Думаю, что он лишь рычал по-немецки, как фельдмаршал Миних, вызывая глубочайшее уважение десантуры.

Герцог решил, что в переполненном баре пора забраться на стол. Кампанию ему составил молодой гамбургский депутат. Вдвоём они лихо отплясывали на круглом столе под одобрительные крики пивных пассажиров.

За протёртой стойкой посиживал британско-натовский авиа-полковник, накатывая свой пятый вечерний шнапс.

А рядышком пристроился Тот, кого я буду называть Зайцем. Он был бел, как мел и светел, как Страна Птиц.

Я подступил к Зайцу с налитым стаканом. А на потолке кувыркались тени прыгающих Герцога и Депутата.

— Всё буду говорить быстро — времени мало, — переживал Зайка.

Сей день на повестке дня масонских лож и королевских дворов — возвращение в Россию Царя. Прочат даже не Романовых, но английских Виндзоров. Но это не наши Цари! — Он забарабанил лапами по барной стойке.

— А кто наши? — Я находился в состоянии необыкновенного счастья и просветления.

— Наш — Государь Беловодья и Опоньского Царства. Разве ты забыл? Он — Воевода Восхода. Он вернётся, чтобы преобразить Русь-Скифию. Он перенесёт столицу на Дальний Восток. Освободит от китайского гнёта племена Синьцзяна и Тибета. Соединит в Скифском Священном Союзе сотни евразийских государств. Он вернёт Руси значение и уважение, народу даст Правду и Волю. Люди будут жить на своей земле по своим законам.

— Когда он вернётся?

— Это будет зависеть от нас. Главное сейчас — не допустить прихода на Русь Виндзоров, Романовых, а также иные роды рабовладельцев-крепостников, вышвырнутых из Святой Руси Октябрьской Революцией. Они снова висят над страною, как бакланы, чтобы яростно вцепиться в ея голубиную плоть!

— Мы никогда не допустим реставрации рабовладельцев. Клянусь!

— Тебе будет бесконечно трудно. Возьми вот это: Зайка вручил мне Слоновой кости светящуюся книгу. Когда будет на сердце тяжело — откроешь, и печаль отступит.

В книге летали (не нарисованные, а реально летали) алебастровые стрекозы, морской пены дрофы и фазаны и птичьего молока ангелы и вараны!

Книга прожигала волнами-альбиносами, налетала наднебесным светом. Белорождённые лошади С-Той-Стороны разметали невероятных размеров гривы, словно сети. Льняные волосы света заплетались сами собой в чистого снега кружева. Чудное сияние иного мира радугой прыгало в сердце.

Над головой словно тысячи пропеллеров клокотали крылья весенних почтовых голубей!

Попрощавшись с Зайцем, с Книгой Беловодья под мышкой, завёрнутой в аксамит, я покинул бар, наблюдая, как аккуратно по-немецки бравые дойчи падают со стола на довольных бюргеров.

Вертёж турок на Кадыкёе под предводительством Красного Петуха, дансинг Китов-С-Человечьими-Головами в Эльбе взорвались мириадами снежинок и созревших одуванчиков.

В «Книге Беловодья» живут пляски. Однажды я их выпущу и они запляшут континент.

 

Павел Зарифуллин

Submit your comment

Please enter your name

Your name is required

Please enter a valid email address

An email address is required

Please enter your message


Движение Новые Скифы © 2024 All Rights Reserved

Проект Новые Скифы

Designed by WPSHOWER

Powered by WordPress